Страница 28 из 100
Итак, я ждал дополнительных сведений от Редигера, но первым принес их министр иностранных дел Ламсдорф.
- Ваше величество, - сообщил он, - король Великобритании Эдуард Седьмой в неофициальной беседе с российским послом выразил мнение о желательности личной встречи с вами для урегулирования возникших в последнее время острых вопросов.
- Пусть приезжает, я в Лондоне уже был, а он в Питере – еще нет.
- А вы, значит…
- Да, не хочу. Даже если англичане соберутся снова повесить мне какой-нибудь орден, все равно не поеду. Скажусь больным, кто-нибудь его за меня получит.
- А как вы относитесь к встрече на нейтральной территории?
tВ принципе не против, но только где вы ее в Европе-то найдете, нейтральную? Все уже давно к кому-нибудь тяготеют. Разве что на каком-нибудь необитаемом острове в Тихом океане можно встретиться, но туда плыть далеко. В общем, доведите до короля, что я приглашаю его в гости.
Увы, моя позиция, в которой при желании можно было усмотреть элементы хамства, имела под собой в качестве основы не убежденность в собственной правоте, а некоторую растерянность. Я не пойми с чего подумал, что до короля дошли сведения о наших действиях в Ирландии. Кстати, поначалу меня не понял даже ближайший сподвижник – Рогачев, которому предстояло эти самые грядущие действия курировать.
- Ты собираешься бороться с сепаратизмом в России и одновременно поощрять его в Ирландии? – удивился он.
Мне пришлось провести небольшой импровизированный ликбез.
- Диалектику надо учить, - пояснил я. – Зря, что ли, Гегель старался, ее придумывая? Количественная и качественная оценка любого явления существует не сама по себе, а исключительно в комплексе со временем и местом оного. Например, сто волос на голове – это очень мало, а в супе – очень много. Плюс пять градусов в июле в Ялте – холодно, а минус пять в январе в Якутске – тепло. Взяточник в России – это мерзавец, которого надо повесить сразу после конфискации имущества, во Франции – потенциальный объект для вербовки, которого следует всячески обхаживать, а в Америке – наш надежный деловой партнер. И вообще, их агент у нас – это шпион, а наш у них – отважный разведчик.
- Что-то тебя на высокие материи с утра потянуло, - усмехнулся Михаил.
- Материя – это объективная реальность, данная нам в ощущениях, - добил его эрудицией я. – И лично у меня давно сложилось ощущение, что англичане чувствуют себя в Ирландии слишком комфортно. А в Штатах, например, много ирландских эмигрантов и их потомков, коим такое положение дел совсем не нравится, и это объективная реальность. В общем, через пару недель жду предварительный план работы. Можешь обратиться за помощью к Колбасьеву, у него там осталось много знакомых.
Так вот, первой моей мыслью было – Миша где-то прокололся. Однако, слегка подумав, я сообразил, что инициатива Эдуарда связана, скорее всего, с недавним обострением в южной Африке, и даже хотел было известить Ламсдорфа, что согласен на встречу где-нибудь в Стокгольме или Копенгагене, но английский посол меня опередил, сообщив, что его королевское величество Эдуард Седьмой с благодарностью принимает мое приглашение. Значит, пора начинать готовиться к приему дорогого гостя. А как, если до меня новости из Претории доходят в лучшем случае с недельным опозданием? Нет, это не годится. Раз уж там нет нормального телеграфа, радио должно появиться как можно быстрее. Думаю, Вилли не откажет мне в такой мелочи, если обратиться прямо к нему. Хотя, конечно, опять начнет намекать, что господа из «Телефункен» не пожалеют никаких денег за секреты русской радиосвязи. Может, действительно, продать им лицензию на лампу-диод? Тем более что изобрел ее не я и не Колбасьев, а Эдисон, причем почти тридцать лет назад. Правда, где диод, там и триод, до него немцы вполне могут додуматься и сами. Но это когда еще будет, мы тоже все это время не собираемся стоять на месте. Значит, решено – учиняем бартер… нет, пожалуй, все-таки сделку с участием денег. Немцы нам – срочно две своих радиостанции в Преторию и одну в Сеул, а мы им – документацию на ламповый диод, причем недорого. Сколько именно это будет – надо прикинуть, чтобы не продешевить. А вообще, конечно, дело пахнет керосином. Ведь это я собирался подгадать вооруженный конфликт на юге Африки под начало войны с Японией! А тут, получается, все сделали сами англичане. И теперь осталось только понять – эта война означает скорое начало русско-японской или, наоборот, она будет отложена на неопределенное время?
Однако как бы там ни было с войной, настала пора вплотную заняться двумя давно назревшими вопросами. Первый из них – ликвидация безграмотности, то есть, в идеале, всеобщее начальное образование. Вообще-то я уже издал на эту тему несколько указов, но дело пока шло очень даже так себе. Причем не только и даже не столько из-за косности и воровства чиновников, сколько из-за консервативности самих крестьян. Рабочие еще как-то отдавали своих детей в школы, да и сами иногда проявляли интерес к учебе, а вот на селе процесс шел со скрипом. Доплачивать, что ли, тем, у кого дети грамотные? Так ведь я тогда точно по миру пойду! И без того денег хронически не хватает.