Страница 75 из 102
Сразу после жены о моем предстоящем путешествии узнали Рогачев и Ширинкин, а потом настала очередь министров иностранных дел и двора. А как вы хотите – чтобы император ездил по заграницам свободно, подобно какому-нибудь народовольцу? Так не бывает, по крайней мере в девятнадцатом веке в России. Мне, например, уже через день представили на утверждение примерный план поездки, из коего я с изумлением узнал, что еду в Лондон через Вену. Потом Берлин, из него в Париж, и наконец через Кале в Англию.
- Господа, - удивился я, - у вас как с географией? Что за странные зигзаги вы мне предлагаете выписывать? По-моему, кратчайший маршрут – это Питер – Берлин – Гамбург - Лондон. Ну или на корабле от нашей столицы до английской. При чем тут какая-то Вена, а уж тем более Париж?
- Ваше величество, - начал было Воронцов-Дашков, - традиции европейской дипломатии требуют…
- Не припоминаю я, чтобы они от меня что-то этакое требовали. Поэтому перед вами, господа, стоит задача обосновать именно тот маршрут, который я вам только что обозначил. Про Париж могу немного помочь – дело в том, что реорганизация охраны моей персоны еще не завершена, и до окончания этого процесса посещать такие опасные места, как Париж, мне не позволяет осознание своего долга перед Россией. Если меня там убьют, что будет делать безутешная страна? А с того дня, когда там стреляли в моего незабвенной памяти деда и не попали только чудом, количество русских экстремистов в Париже существенно возросло. Они там, похоже, специально разводятся. Если лягушатники возмутятся, передайте им список наших революционеров, в данный момент обитающих во Франции, он есть в канцелярии моего комитета. А с Австрией решайте сами. Можете даже написать правду – я не собираюсь встречаться со столь неблагодарной скотиной, коей является Франц-Иосиф. Имеется в виду его поведение во время Крымской войны. Вот когда на трон в Австро-Венгрии сядет кто-нибудь не столь себя запятнавший, тогда и съезжу в Вену. Пока же и обычной дипломатической переписки более чем достаточно.
По выражению лица Гирса было отлично видно, что он сказал бы, имей в характере хоть немного больше решительности. Оно, это выражение, не просто говорило, а прямо-таки верещало - «ваше величество, ну так же нельзя!!!».
- Можно, Николай Карлович, можно, - попытался я успокоить трепетную душу министра иностранных дел. – Вы, главное, на объеме обоснования не экономьте, и на возвышенности слога тоже. Чтоб, значит, в Вене разобрались, чего вы им понаписали, как раз к моему возвращению из вояжа.
Я пустился в путь первого августа. В Берлине ненадолго задержался для беседы с Вильгельмом, передал ему приглашение погостить и личное письмо от Риты, где моя благоверная просила обратить особое внимание на охрану Георгия и его жены.
- Ты, значит, еще не имел счастья лично встречаться с бабушкой Маргариты? – усмехнулся Вилли. – Непорядок, при ее дворе уже успели отметиться все монархи Европы, включая болгарского князя.
- Ну так я-то ей не какой-то там болгарский князь.
- Это понятно. Кстати, мне кажется, что с тобой будет искать встречи моя мать, она сейчас в Лондоне. Предупреждаю в порядке соболезнования - заболтать она может кого угодно, у нее к этому талант, в этом со мной многие согласны.
- А я могу послать. Тоже, судя по отзывам, неплохо получается.
- Куда? – не понял кайзер.
Так как он в общих чертах знал русский язык, то мне не составило труда объяснить, какой именно адрес из трех наиболее употребимых имеется в виду.
- Пожалуй, сначала послушай, - заржал Вильгельм. – Чтобы не было повода подозревать тебя в невоспитанности. И, как мне тут недавно шепнули, ты наконец-то помирился со своей матерью?
Сказано это было хоть и с тщательно скрытым, но все же заметным беспокойством. Ибо германофобство вдовствующей императрицы для него тайной не являлось, и то, что она успешно капала на мозг Александру Третьему о невозможности иметь дело с пруссаками – тоже.
- Не волнуйся, Вилли, - улыбнулся я, - она не могла меня ни в чем убедить даже тогда, когда я был всего лишь несовершеннолетним великим князем, тем более не сможет и сейчас. А польза от нее может быть, так зачем ее упускать?
- Хм… возможно. Ну ладно, счастливого пути! После Рождества, пожалуй, приеду к тебе полетать на дельтаплане, Лилиенталю я пока не очень доверяю в смысле надежности. Да, чуть не забыл. Ты не против, если я возьму с собой одного отставного генерал-лейтенанта? Его зовут Фердинанд фон Цеппелин, и он летал на аэростатах еще во время гражданской войны в Америке, а сейчас заинтересовался дирижаблями.
Я, конечно, ответил согласием, а то ведь уже начинал потихоньку беспокоиться – куда же пропал знаменитый граф Цеппелин? Пора ведь ему уже прорезаться, пора.