Страница 4 из 102
- Не мы, ваше величество, а я. Это была моя инициатива, а Сергей с Михаилом только согласились с ней, да и то их пришлось долго убеждать. Готов понести наказание.
- Зря готовы, его не будет. Это была моя ошибка, что не предвидел подобной ситуации, и сейчас я ее исправлю. Значит, отныне всем вам строжайше воспрещаются любые умолчания! Даже из самых лучших побуждений. Даже если вы будете уверены, что знание меня погубит, а незнание спасет, все равно. Сначала доклад, а после его утверждения – действие. Если ситуация требует немедленного реагирования, то можно сначала действовать, а потом докладывать, но без задержки и с обязательным обоснованием именно такого варианта. Вам все понятно?
- Да, ваше императорское величество.
- Очень хорошо. И доведите мой приказ до Михаила с Сергеем. В письменном виде, под роспись, копий не снимать, единственный экземпляр в особый архив. Но, разумеется, лично с каждым я тоже побеседую. Далее. Все ваши обещания Марине я подтверждаю. Для негласного разрешения на морганатический брак встреча ни с кем из них не нужна, хватит письма, подписанного обоими. И, наконец, ответьте мне еще на один вопрос. Как получилось, что вы, прожженная канцелярская крыса – это тоже комплимент – оказались столь сведущи в тончайших, так сказать, движениях души? Почему этого не смогли сделать Сергей с Михаилом, они же моложе, и им, наверное, ближе подобные вопросы?
- Да потому, Александр, что они действительно моложе. И не любили, извините за высокий стиль.
- А вы, значит, сподобились…
- Совершенно верно. Но мне, в отличие от вас, тогда не хватило ума и силы воли сразу согласиться с неизбежностью разрыва. Я трепыхался, делал ошибки и в конце концов и потерял женщину, и загубил карьеру. А иначе почему я, по-вашему, после двадцати лет службы оставался коллежским регистратором?
- Действительно, но я в детстве просто не разбирался в вопросах чинопроизводства, а потом не обращал внимания по привычке. В общем, ваши действия я одобряю. Можете прямо сейчас начинать думать, какой классный чин вам больше нравится и какой орден к нему более всего подойдет. Кроме, разумеется, высших в империи.
Когда канцелярист ушел, я задумался. Да, если кто здесь и виноват, то исключительно бывший цесаревич, а ныне император Алик Романов, он же Александр Четвертый. И дело даже не в том, что я заранее не отдал приказ о недопустимости подобного. На то приказы и существуют, чтобы их нарушать. Но вот сейчас мне, например, захотелось выяснить, что за романтическая история приключилась в молодости с Петром Маркеловичем. Что, все случилось прямо как в песне – «он был титулярный советник, она генеральская дочь»? Не помешало бы узнать. И не от него, так как он беспристрастным тут быть не может. Так к кому обратиться?
Короче говоря, нужно еще одно подразделение, с моей канцелярией никак не связанное. Но способное быстро представить ответы на вопросы, касающиеся персон из той самой канцелярии. Причем желательно, чтобы ответы появлялись еще до того, как я успею задать вопросы.
Глава 2
После сообщения Петра Маркеловича я слегка воспрянул духом и перестал видеть все в черном цвете настолько, что смог внимательно, а не как до этого выслушать очередной доклад военного министра Ванновского. Тем более что он был посвящен довольно интересной теме – итогам конкурса на магазинную винтовку для русской армии. Ее еще называли малокалиберной, потому как три линии действительно меньше, чем четыре, как у берданки.
Я, честно говоря, в этот вопрос до сих пор почти не вмешивался. Во-первых, потому, что не чувствовал себя таким уж крупным специалистом в оружейном деле. В конце концов, мосинка не так уж плохо служила русской армии более полувека. Во всяком случае, проигрыш русско-японской войны произошел вовсе не из-за каких-то недостатков этого оружия. Кроме того, конкурс происходил тогда, когда я и без него был сильно занят, так что мне удалось только слегка помочь Мосину в его личных делах, и более ничего.
Рогачев по моему заданию узнал, что муж любимой женщины Сергея Ивановича зовется Николаем Арсеньевым, он потребовал за развод пятьдесят тысяч рублей и в данный момент находится в Санкт-Петербурге. После такой информации вопрос, заслуживает ли он уважения, отпал сам собой. В принципе, конечно, можно было бы ему заплатить, как это сделал сам Мосин в иной истории, но меня одолела жадность. Она прямо-таки вопила, что нельзя поощрять торговлю женами по таким диким ценам, и вообще это аморально.
Я выбрал момент, когда начальник отцовской охраны генерал Черевин только-только похмелился и пребывал в полной гармонии с мирозданьем, и рассказал ему эту романтическую историю, совсем чуть-чуть ее приукрасив.