Страница 34 из 107
Глава 13
Поезд мчался на юг. Да, по теперешним меркам он на самом деле мчался: временами скорость превышала шестьдесят километров в час – правда, совсем немного. Я действительно воспринимал такую скорость как большую. Воспоминания о том, что вообще-то для поезда и двести не предел, этому не мешали.
Николай пребывал в восторженном предвкушении отдыха в Крыму, а я – в некотором беспокойстве. Дело в том, что именно на этой дороге именно такой царский поезд в свое время потерпел крушение – правда, в другой истории. Вообще-то я помнил, что та катастрофа произошла в восемьдесят восьмом году, а у нас сейчас идет восемьдесят пятый, но мало ли! Поезд-то такой же, его тянут два паровоза. Длинный, то есть по массе приближающийся к товарняку, но едущий со скоростью курьерского.
Я начал вспоминать факторы, приведшие к тому крушению. Два паровоза, тянущие поезд запредельной для пассажирского массы? Это и сейчас есть. Раздолбанные пути? Ничего сказать нельзя – может, они еще не успели прийти в плачевное состояние, а может, еще находятся в нем, ибо ремонтируют их тут довольно часто. Думаете, попил бабла путем постройки дороги так, что ее потом приходится непрерывно ремонтировать, изобрели в двадцать первом веке? Вынужден разочаровать – гораздо раньше. Но, кажется, среди причин той катастрофы еще что-то было? Немного подумав, я вспомнил. Да, было. Или, точнее, был. Вагон министра путей сообщения Посьета, прицепленный последним. Он по каким-то причинам оказался сильно перекошенным, болтался и уменьшал и без того не особо великую устойчивость поезда.
Не поленившись сходить в хвост, я с облегчением убедился, что сейчас никакого министерского вагона там нет. Ну хоть что-то! Похоже, действительно есть реальные шансы добраться до Крыма без потерь.
Наша семья полным составом ехала туда на отдых. Подобное случалось не так уж часто – в последний раз два года назад, в восемьдесят третьем. Я бы, честно говоря, и сейчас в этот Крым не поехал, но одного в Гатчине меня никто не оставил бы – все-таки еще слишком молод, так что пришлось смириться. Ладно, месяц с небольшим как-нибудь перекантуемся – например, надо постараться все-таки закончить наш с Николаем меморандум о преобразовании консультативного комитета и представить его отцу. Я, поразмыслив, решил отделить мух от котлет, то есть вопросы усиления и, главное, географического расширения борьбы с революционерами от принципов их классификации. Первый пункт уже был доложен отцу и, что удивительно, не вызвал у него особого возмущения. Он только вздохнул:
- Узнают – скандал будет.
- Переживем. Скандал – это все-таки не взорванный Зимний. Кроме того, мы же будем далеко не первыми! Англичане вон вообще принимали самое непосредственное участие в подготовке убийства Павла Первого, и ничего, хотя все, кому интересно, об этом прекрасно знают.
- Все - ладно, но ты-то об этом откуда узнал?
- Так у меня же свободный доступ в дворцовую библиотеку. Прямо так, чтобы все было в одном месте, описания убийства Павла там нет, но сопоставить сведения из разных источников и сделать выводы нетрудно. И это же был император, а не какие-то нигилисты! В общем, по-моему, пусть скандалят, кому не лень.
- Дело в том, сын, что сейчас англичане решают – что соответствует нормам международного права, а что нет.
- Ничего, мы люди простые, можем согласиться с их решениями, а можем и не согласиться в силу общего недостатка культуры. Это уж как нам будет удобнее.
- Ладно, иди, политик, - рассмеялся отец, - а то доболтаешься, что я тебя на место Гирса назначу.
Разработка концепции безопасности затянулась потому, что кроме нее приходилось еще много чем заниматься. Например, изобретение бездымного пороха ждать не могло, Вьель ведь буквально дышал нам в затылок. Хорошо хоть Менделеев это понимал не хуже меня! Хотя Дмитрия Ивановича так и подмывало все бросить и заняться исследованием инертных газов, тем более что деньги на это были уже получены. Оказалось, что сам термин «инертные газы» он впервые увидел в платежных документах. Как это я так лопухнулся? Хотя кто же мог подумать, что аргон до сих пор не открыт! Ведь его не так уж мало в атмосфере. Убрать из воздуха кислород, азот и углекислоту, и вуаля. То, что останется, и будет аргоном. Почему же этого до сих пор никто не сделал?
Пришлось спешно сбежать в библиотеку, и там выяснилось, что описанный мной опыт уже проделан аж сто лет назад самим Кавендишем, но что за пузырек газа у него в конце концов остался, он так и не понял. А всех остальных это вообще не интересовало целые сто лет. Вот, значит, мне якобы и пришла голову идея – ведь один газ, который ни с чем не реагирует, уже известен! Это гелий. Так почему быостатку Кавендиша не быть его родственником согласно вашей, Дмитрий Иванович, периодической таблице? Расположенным в той же группе, что и гелий, только ниже.
В общем, сразу после завершения опытов с пироколлодием Менделеев погрузился в исследование аргона, а его помощники разъехались по России, пытаясь найти гелий в рудничных газах. Я же с чистой совестью вернулся к разработке концепции государственной безопасности.