"Только слушай" (расширенная версия)

— Шейн – нет.

— Это потому что он придурок.

Калеб расхохотался и наконец покинул моё личное пространство, вернув мне способность дышать.

Мы долго разговаривали. Вот так вот просто, сидя на крыше, глядя на звёзды, задевая друг друга плечами… Калеб рассказывал о временах, когда его семья переселилась в Сеул – тогда ему было всего девять лет. У его дяди там давно открыт крупный бизнес в сфере IT-технологий и в трудные для родителей Калеба времена дядя предложил им сменить место жительства, помог с работой… И со временем всё нормализовалось. Жизнь потекла в правильном русле.

Корейский язык оказалось выучить не так уж и сложно, особенно если попался терпеливый наставник – дядя и с учителем помог. Калеб сказал, что считает себя ему обязанным, потому что никто не знает, как сложились бы отношения в его семье, останься они в США. В то время из-за серьёзных проблем его родители были на грани развода… Я не стала уточнять, что именно это были за проблемы – не очень-то красиво. Мне больше нравилось слушать о его музыкальных начинаниях.

На гитаре Калеб играл с самого детства, так что в семнадцать лет успешно поступил в high-школу с музыкальным уклоном, сдал экзамены на отлично и выпустился в девятнадцать.

Колледж был не за горами, но объявленный конкурсный набор в интернациональную рок-группу резко поменял планы. Он решил попробовать силы. Никто: ни родители, ни дядя, ни он сам не ожидали, что конкурс завершится для Калеба успехом. Таким вот образом, пройдя самый жесточайший отбор по меркам корейских музыкальных конкурсов, Калеб ступил на нелёгкую дорожку шоу-бизнеса.

– Что-то радости в твоём голосе совсем не слышно, – не удержалась от комментария.

– Я просто устал, – вздохнул Калеб, глядя на небо. – У нормальных людей есть отпуск, у нас его нет. После шоу в Лос-Анджелесе, мы возвращаемся в Сеул, там запланировано несколько концертов, после чего начнётся тур по Азии.

– В таком случае вам надо обзавестись двойниками и забронировать места на кладбище.

Чёрт. Опять я об этих кладбищах…

Калеб улыбнулся.

– Тейт.

– М?

– Если выиграешь в проекте, подумай ещё сто раз прежде чем подписывать контракт: надо ли тебе всё это?

Иронично фыркнула:

– Сомневаюсь, что выиграю в проекте.

– Просто, имей в виду… сцена, слава, деньги… всё это хорошо до поры до времени.

Внимательно посмотрела на Калеба:

– Тогда почему не откажешься?

С шумным вздохом Калеб отвёл глаза:

– Всё сложно. Разорвать контракт не так просто, да и… я уже привык к такой жизни. Не знаю, что буду без неё делать.

– Почему же ты думаешь, что я не смогу привыкнуть?

Калеб слабо и немного печально улыбнулся:

– Сможешь. Уверен, что сможешь, но будь готова меняться.

– Зачем мне меняться? – усмехнулась.

– Ты и сама не заметишь, как это произойдёт.

Уткнулась взглядом в свои поношенные кеды:

– Значит и ты поменялся?

– Само собой. Но не так сильно, как Шейн.

Повернула к Калебу голову:

– Ты ведь говорил, что он всегда был таким?

«Да какая мне вообще разница, каким был Шейн?!»

Калеб завёл руки за голову, прильнул спиной к ограде и вытянул ноги, хмуро глядя перед собой:

– Шейн был разбалованным ребёнком. Всегда получал то, что хочет. Его родители именно таким образом возмещали нехватку внимания и заменяли любовь.

Мои брови невольно нахмурились:

– Это он сам тебе рассказал?

Калеб посмотрел на меня:

– Я познакомился с Шейном ещё во времена его стажёрства в R.Q. Entertainment. Его готовили для совершенно другой группы, но разрешили принять участие в конкурсе и Шейн выиграл его с нереальным перевесом в голосах. Это был просто разгром! Поэтому его и сделали лидером – чтобы угодить фанатам. Уже тогда Шейну приходилось от них отбиваться, а, как известно – и не только на его примере, – слава быстро портит людей. Кстати, Шейн и был тем, кто посоветовал мне принять участие в конкурсе.

– Значит, вы ещё до конкурса были друзьями?

Калеб невесело усмехнулся:

– Тогда мы действительно были друзьями. Сейчас уже не уверен. Не деньги испортили Шейна, - денег у него всегда хватало. Раньше деньги заменяли ему родителей, и даже казалось, что его это ничуть не беспокоит. Он всегда был тщеславным, излишне самоуверенным, высокомерным, и только я, как полный придурок, до последнего считал, что таким образом Шейн избавляется от боли, что причиняют ему родители, годами не видевшиеся с сыном. Ведь не всё в нём было так плохо: он умел поддерживать, мог выслушать, мог даже совет дать и не всегда хреновый! В общем, это долгая тема, но друг из него был хороший. Я понял это, когда он из-за меня ввязался в драку с тремя подонками, мною же спровоцированную, и Шейн не побоялся подставить лицо под удар, зная, что завтра у него фотосессия для журнала. Его тогда чуть не выгнали со стажировки… Я думал – эта маска тщеславия спадёт по мере того, как он будет взрослеть. Но, – Калеб горько усмехнулся, – а всё оказалось ещё хуже! Эта маска, в конце концов, слишком сильно приросла к его лицу и стала одним целым с Шейном.

– И кто же его родители? – спросила я.

Стоп. Почему меня вообще это интересует?

Калеб пожал плечами и вновь посмотрел вдаль:

– Его родители заведуют сетью элитных ресторанов, регулярно открывающихся по всему миру. Они очень занятые люди, постоянно в разъездах… Насколько мне известно, они даже друг с другом редко видятся.