Страница 26 из 27
– Отличная идея, папа, – поддакнул Макер с умильным взглядом собачонки, ждущей подачки.
– Незачем подлизываться, Макер, я вовсе не собираюсь назначать тебя! Ты ужасно меня унизил пятнадцать лет назад, продав Тарноголу акции, которые я передал тебе! Ты опозорил свое имя и семью, позволив войти в совет банка этому бесцеремонному, наглому психу, от которого воняет грязными деньгами. Ты у меня всю жизнь будешь за это расплачиваться. Ни Тарногол, ни твой безмозглый кузен Жан-Бен, ни уж тем более его нахал отец не возглавят мой банк, еще чего не хватало! Я решил, что моего преемника назовет совет, притом что ни один из его членов не сможет занять этот пост. Теперь я смогу спокойно умереть. Что касается тебя, то я и так уже отвалил тебе кучу денег, заплатил за твой гигантский особняк, ты унаследовал состояние матери и унаследуешь весь мой капитал, так что ты обеспечен до конца жизни, даже на несколько поколений вперед, если, конечно, у вас с Анастасией в один прекрасный день появятся дети. Не говоря уже о том, что ты отхватил неплохой куш, сбыв свою долю этому подонку Тарноголу. Знаешь, на самом деле именно из‐за этого я окончательно разочаровался в тебе. Из-за твоей продажности. Не успел я передать тебе акции, как ты толкнул их первому встречному.
– Я не продавал их, папа. Я всегда тебе это говорил! Я бы никогда так не поступил! Дело вообще не в деньгах.
– Верится с трудом, Макер, – сказал отец. – Что ж ты так и не объяснил мне, почему и на каких условиях ты заключил сделку с Синиором Тарноголом, если дело не в деньгах!
– Ты бы решил, что я спятил, – печально ответил Макер.
Он встал и поцеловал отца, прощаясь навсегда.
Свисток чайника вывел Анастасию из задумчивости. Она заварила кипятком листья травяного чая.
Она часто вспоминала последнюю встречу Макера с отцом. На что же он променял свою долю в банке? Он никому ничего не рассказал, даже ей.
Абель умер вскоре после их ухода. Как будто ждал, пока его оставят одного. Анастасия подумала, что вокруг него всегда крутилось множество людей, он был крайне востребованным человеком, но, в сущности, очень одиноким. Его похороны не стали исключением из правила. Проститься ним в собор Святого Петра в то морозное утро пришли толпы народа. Окрестные ротозеи, друзья, городские и кантональные чиновники, представители высшего женевского общества, сотрудники банков со всей страны. Надо было видеть.
Но погребение, согласно последней воле Абеля, состоялось в узком кругу. На кладбище Сен-Жорж покойного сопровождали только три человека – Макер, Анастасия и Лев. Она никогда не забудет эту сцену: они стояли бок о бок, наблюдая, как в звенящей тишине гроб опускают в землю. Внезапно Лев, потихоньку от Макера, взял ее за руку. Она вздрогнула – к тому моменту они уже пятнадцать лет не разговаривали друг с другом.
В тот день, ощутив его прикосновение, она поняла, что оживает.
В тот день они наконец обрели друг друга. По прошествии пятнадцати долгих лет.
Стоя на кухне, она пила чай и рассеянно смотрела в окно. Интересно, где Лев? Она пыталась убедить себя, что он так с ней поступил по очень уважительной причине. Видимо, у него возникла какая‐нибудь неотложная встреча. Что‐то серьезное. Может, в ООН? Он не смог даже позвонить. Наверняка этому найдется объяснение.
Она и не подозревала, что в противоположном конце их парка, сидя верхом на ветке огромного кедра, какой‐то человек, приставив к глазам бинокль, всматривался издалека в окна освещенной кухни.
– У нее печальный вид, – сообщил Лев со своего насеста Агостинелли, который стоял в дозоре за оградой.
– Пора уже вам спуститься, – отозвался водитель с тревогой в голосе. – А то еще ушибетесь! Да и хороши мы будем, если нас засекут!
Лев послушно слез со своего наблюдательного пункта тем же способом, что и забрался: сидя на ветке, он начал медленно сползать, цепляясь за сучья и не обращая внимания на порванные брюки, пока не добрался до ствола, который почти вплотную прилегал к каменной стене парка. Обхватив дерево, он выпрямился, шагнул на стену и оттуда уже легко спрыгнул на крышу своей машины, припаркованной рядом.
– Извините, конечно, – сказал Альфред, – но какой смысл пропускать свидание, чтобы теперь весь вечер следить за ней издали? Мне кажется, вы оба жаждете встречи…
– Так надо, Альфред, – ответил Лев. – Вам известно, почему любовь – чрезвычайно сложная игра?
– Нет.
– Потому что любви нет. Это мираж, умозрительная конструкция. Или, если угодно, любовь может потенциально существовать до тех пор, пока не воплотится в реальность. Это эманация духа, сотканная из надежд, ожиданий и прогнозов. Что произошло бы, приди я на свидание к Анастасии? Она, вероятно, заскучала бы. Сочла бы разговор со мной слишком пресным. Вдруг у меня застрял бы в зубах листик салата. А ведь она представляла меня совсем иначе.
– Не факт, – возразил Агостинелли.
– Альфред, вы знаете не хуже меня: сегодняшний вечер идеален, потому что не состоялся.
– Но почему вы так стремитесь к идеальности?
– Потому что я ждал этого момента пятнадцать лет, Альфред. Целых пятнадцать лет…
– А что произошло пятнадцать лет назад?
– Пятнадцать лет назад я совершил самую большую ошибку в жизни. Как, впрочем, и бедняга Макер. В один и тот же день мы оба приняли решение, которое загубило нам жизнь.
Глава 15
Неверный ход
Среда, 27 июня 2018 года, Женева
Выйдя от соседки Эвезнеров в Колоньи, Скарлетт попыталась связаться с Армой, их бывшей домработницей, но безуспешно. Она оставила ей голосовое сообщение с просьбой перезвонить как можно скорее. После чего мы, воспользовавшись нашим пребыванием в Женеве, зашли в Эвезнер-банк на улице Корра-три. В огромном холле к нам подошел клерк из службы приема.
– Чем могу быть полезен?
– Мы хотели бы встретиться с президентом банка, – с ходу заявила Скарлетт.
– У вас назначена встреча? – спросил он.
– Нет.
– Сожалею, но боюсь, что в таком случае это невозможно. Вы по какому поводу?
– По поводу убийства, которое произошло в номере 622 “Паласа Вербье”. Вы ведь понимаете, о чем я?
Ее собеседник не выказал ни малейшего удивления и отошел позвонить. Я уловил только конец разговора: “Я немедленно приведу их к вам”.
Через несколько минут в переговорной нас принял президент банка, который, похоже, не слишком нам обрадовался.
– Что за манеры! – возмутился он. – Заявиться вот так, без предупреждения, и еще требовать встречи со мной!
– Мы ничего не требовали, – живо возразила Скарлетт. – Мы просто проходили мимо и зашли узнать, свободны ли вы. Разумеется, если мы неудачно выбрали время и вы предпочитаете принять нас в другой день, мы с удовольствием придем еще раз.
– Никуда вы не придете! – категорически заявил президент. – Я прервал важное совещание, чтобы сказать вам следующее: дело закрыто, и я не допущу, чтобы вы подняли шумиху вокруг нашего банка.
– Какую еще шумиху? – спросил я.
– Вы ведь здесь для того, чтобы написать книгу, не так ли? Что случилось? У вас иссякло воображение, и вы решили вытащить на свет божий ту историю? Это недостойно вас! А мне еще нравились ваши книги! Все, кончено, больше я вас читать не намерен.
– Дело не закрыто, – уточнила Скарлетт. – Преступник не был разоблачен.
– Оно закрыто в сознании людей, и это для меня главное. Об этом все давно забыли, и тем лучше для банка. Вы не отдаете себе отчета, как туго нам пришлось после этого убийства. Клиенты были встревожены, работа застопорилась, мы хлебнули лиха. Теперь, когда все наладилось, я не позволю вам бередить старые раны и причинять вред Эвезнер-банку! Я сейчас же позвоню своим адвокатам, и вам не поздоровится. А если вы будете продолжать в том же духе, я наложу запрет на ваш роман. И поверьте, у меня хорошие связи!