Страница 4 из 6
Началась закладка нового здания Бакинской городской думы по проекту И. Гославского, которое решено выполнить в стиле барокко, но в оригинальной интерпретации. Сумма постройки по смете составляет 60 000 руб. Архитектор частенько засиживается за полночь и выглядит сильно уставшим и похудевшим. Чахотка, подхваченная ещё в годы учения в Петербурге, обострилась на фоне фанатичного трудоголизма во имя любимого дела. Несмотря на опеку Тагиева, который отправлял его лечиться за границу, заболевание прогрессирует.
Построено новое здание Тифлисского железнодорожного вокзала. Начала работать железнодорожная ветка Баку – Петровск.
В городе 78 купцов первой гильдии, из них 17 – мусульмане.
Власти с санкции Кавказского главноначальствующего развернули компанию по экспроприации имущества армяногригорианской церкви; сделана попытка её ассимиляции православной церковью.
Сын Мусы Нагиева, Исмаил, заболел чахоткой. Врач Мамед Рза Векилов предложил отвезти его в Швейцарию и вылечить в течение года, на что потребуется 50 000 рублей. Нагиев ответил, что может дать только 10 000 руб., и на этом разговор закончился. Состояние Исмаила стремительно ухудшалось, и Муса в конце концов выделил нужную сумму, однако Векилов сказал, что уже поздно. По просьбе Тагиева доктор всё же отвёз Исмаила в Швейцарию, где ему действительно полегчало. Его жена Юлия всё это время была рядом с мужем. После лечения Исмаил вернулся в Баку. Дочь Мусы Уммюльбану вышла замуж за Мирзу, старшего сына Шамси Асадуллаева.
На настоящий момент в Баку существует 154 нефтяных фирмы, из них 89 – армянские. Из 3000 пробурённых скважин на Апшероне только 2000 дают нефть в промышленном объёме. Добыча нефти за последние 18 лет увеличилась в 12 раз: с 50 млн пудов до 601,2 млн пудов. Для сравнения: в США с 1885 по 1900 годы (за 15 лет) – с 169 млн пудов до 599 млн пудов (то есть всего в 3,5 раза). Таким образом, за схожий временной отрезок российские нефтяные фирмы вместе с иностранными компаниями совершили ЧУДО! С помощью 2000 скважин они смогли выкачать из относительно небольшой территории столько же сырья, сколько американцы смогли добыть из десятков тысяч. Как же невероятно щедро одарена Апшеронская земля!
Сэмюэль-младший продлил контракт с Ротшильдами, но разразился керосиновый кризис. Сначала рухнули цены на керосин, огромные запасы которого накопила компания «Шелл», затем наступил экономический кризис, повлёкший общий спад в мировой торговле и, как следствие, падение эффективности грузоперевозок.
14 декабря скончался председатель компании «Ройял Датч» Август Кесслер. Его преемник, 34-летний Генри Детердинг, возглавил компанию.
…Как-то Тагиев вызвал к себе в контору Рустама. Молодой человек выглядел достаточно респектабельно: высокий, с длинными усами, в хромовых сапогах и чёрной каракулевой шапке, в белом жилете, с карманными золотыми часами на цепочке. Гаджи остался доволен им и без предисловий предложил возглавить охрану, чего Рустам действительно заслуживал.
Сара в этом году окончила гимназию, и отец решил побеседовать с дочерью о её дальнейшей судьбе.
– Доченька, тебе уже восемнадцать лет, пора подумать о замужестве. Наши родственники давно ропщут: мол, девочка засиделась дома. Ты же знаешь, чего мне стоило сдерживать их нападки в связи с твоей учёбой в светской школе и тем, что ты не прикрывала лица при посторонних на улице. Меня изводят, требуя, чтобы я немедленно выдал тебя замуж. Понимаю, ты не приемлешь некоторых наших обычаев, но всему есть предел. Ты живёшь не в Москве и не в Париже, всё-таки Баку мусульманский город, и ты должна уважать наши обычаи и религию.
Генри Детердинг (1866–1939)
– Отец, прошу тебя, не надо меня уговаривать! Я сама всё понимаю. Я живу в городе, где мои единоверцы могут меня ограбить или украсть, убить и изнасиловать. Пусть лучше подумают о том, как со всем этим бороться, а не пекутся о верности своим обычаям.
– Сара, доченька, ты же понимаешь, что говоришь несправедливо! Насилие и воровство есть повсюду, везде живут подлые убийцы и бандиты. Но это никак не связано с нашими традициями и обычаями, которые мы должны соблюдать и беречь.
– И что?… Ты хочешь меня выдать за какого-нибудь богатого сластолюбивого и слюнявого старика?
– Ну зачем ты так утрируешь! В городе столько молодых и красивых парней, которые сочтут за честь породниться с нами.
– Отец, ты же знаешь, пока я не встречу человека, которого полюблю, я замуж не выйду.
– Доченька, давай устроим торжество в связи с окончанием гимназии, пригласим множество гостей… Я думаю, ты сможешь выбрать себе приглянувшего молодого человека.
Сара задумалась на мгновение, а затем медленно покачала головой:
– Не уверена, что это правильное решение, отец. И вообще, мне никто не нужен! – Её большие красивые глаза неожиданно увлажнились, и одна слезинка скользнула по щеке.
– О, моя девочка! Ну что с тобой, не надо расстраиваться! Иди ко мне.
Агабек обнял её, а она, как в прежние времена, села к нему на колени и обняла, прижавшись к его щеке, вернее к бороде и усам. В детстве она любила, прижавшись вот так, щекотать о них свои нежные щёчки.
Агабек выполнил то, что задумал. Было устроено грандиозное торжество в честь окончания Сарой Мариинской гимназии. На крыше Агабековского дома взвился штандарт с гербом Селимхановской семьи. В Баку было принято, чтобы у каждого богатея было персональное знамя, и во время семейного праздника его поднимали либо над центральным куполом, либо на крыше дома.
Среди гостей на праздновании был весь цвет города – высокопоставленные чиновники, купцы, предприниматели, иностранные гости; говорили, что присутствовали и все тридцать бакинских миллионеров, сопровождаемых охраной. Фаэтоны не уставали один за другим подъезжать к воротам. Гости поднимались по лестницам, покрытым дорогими персидскими коврами. Дамы в шёлковых платьях были увешаны бриллиантами, украшения из золота блестели на них как на солнце. Мужчины облачились в европейские костюмы – фраки, смокинги, и национальные черкески; многоцветье немецких галстуков радовало глаз; некоторые выбрали для вечера тройки английского покроя с высокими воротничками и лакированную обувь.
Сара выглядела настоящей принцессой в окружении выпускниц-гимназисток. От неё не отходила её лучшая подруга Ануш Айвазова. На фоне ровесниц обе выделялись высоким ростом, светлой кожей, зелёными глазами, изящными чертами лица, лебедиными шеями и блестящими каштановыми волосами. Молодые люди ловили кокетливые мимолётные взгляды барышень, ведь внимательный девичий взор давал им шанс на будущее. Тагиева сопровождал начальник охраны Рустам.
В обеденном зале, оформленном в версальском стиле, было отведено специальное место для оркестра, который услаждал слух взыскательной публики. Музыканты играли на таких народных инструментах, как саз, тар, кеманча (струнные), балабан (свирель- флейта), зурна, тутек (дудка), нагара (маленькие овальные барабаны), деф (бубен). Также были приглашены ашуги – певцы, исполняющие мугам. Песни сменяли одна другую. Стоило таристу коснуться струн, как лилась печальная мелодия. Мусульмане и армяне слушали их с упоением и восторгом; у многих глаза блестели от слёз.
Стол изобиловал блюдами изысканной французской и кавказской кухни. Гостям подавали редкие сорта вин и коньяков. Наибольшее впечатление произвели жареные мозги и потроха молочных ягнят, предварительно вымоченные в лимонном соке; приятно таял во рту паштет из куриных сердец, маринованных в гранатовом соке; фазаньи грудки были изумительно сочны и нежны.
В бальной комнате, украшенной в стиле Ренессанса, с зеркальными стенами, звучала европейская классическая музыка, молодёжь вальсировала. Посередине соседней залы располагался настоящий фонтан, расписанный в восточном стиле. Роскошь и красота убранства заставляли гостей застывать в изумлении.