Страница 6 из 10
По большому счету не играло никакой роли, вменялись ли обвиняемым такие пугающие преступления, как подготовка террористических актов и шпионаж, или нет. В подавляющем большинстве случаев самого их «участия» в деятельности организации и вербовке новых членов было достаточно для смертного приговора. Всех судила Военная коллегия Верховного Суда «с применением закона от 1.XII-34», принятого в день убийства Кирова постановления ВЦИК, согласно которому судебное разбирательство по «антисоветским» делам проходило в закрытом режиме и без участия сторон, а приговор не подлежал обжалованию и приводился в исполнение немедленно (обычно в тот же день). Большинство ключевых обвиняемых были расстреляны с апреля 1938-го по апрель 1939 года. 73-летний Мандельштам умер в тюрьме в феврале 1939 года, когда уже было готово, но еще не было подписано обвинительное заключение. Винавер получил 8 лет лагерей (и прожил два с половиной года после досрочного освобождения), а Владимир Николаевич Малянтович (брат Павла Николаевича) – 15. Как мне удалось выяснить, он умер в Воркутлаге только в 1947 году, 76-летним. Вероятно, последним по делу был расстрелян арестованный одним из первых Павел Николаевич Малянтович, проведя в московских тюрьмах больше двух лет.
Всего по делу о «контрреволюционной антисоветской организации в МКЗ» были осуждены по меньшей мере 70 человек[41], почти все – к высшей мере наказания. Сведения, приводимые в работе Ю. Хаски, о том, что в 1938 году будто бы «только за одну ночь в Москве было арестовано 165 адвокатов»[42], пока не находят своего подтверждения.
Если же говорить об общих цифрах, то на сегодняшний день мне известны имена более 220 человек, которые когда-либо практиковали[43] в Москве и нынешней Московской области и были расстреляны в период с 1917 по 1953 год. Еще около 200 человек были приговорены в тот же период к другим видам наказания (лишению свободы, ссылке или высылке) или содержались под стражей, но были освобождены без предъявления обвинения (таких было немного, и практически все такие случаи имели место до 1936 года).
Если же говорить о тех, кто был членом МКЗ на момент ареста или незадолго до него, то их было не менее 130 среди приговоренных к ВМН и не менее 100 среди остальных.
За децимацией, произведенной в рядах московской адвокатуры в 1938–1939 годах, последовали реформы, призванные окончательно превратить ее в полностью подконтрольное исполнительной власти и партии бюрократическое учреждение. Новое Положение об адвокатуре, принятое в августе 1939 года (в нем впервые в российской истории появился юридически закрепленный термин «адвокат»), окончательно запретило остатки частной практики и упразднило коллективы, введя вместо них юридические консультации, напрямую управляемые президиумом коллегии и подотчетные ему. Численность МКЗ в период с 1937 по 1939 год увеличилась незначительно. На место репрессированных «старых» адвокатов пришли новые кадры, и количество членов партии за тот же период выросло с 58 до 160 человек. К 1950-м годам коммунистов в советской адвокатуре по всей стране было уже около 70 %[44].
420 жертв, из них 220 убитых – много это или мало для относительно элитарной профессиональной группы в пределах одного, пусть и столичного, города? Я не знаю. Наверное, в масштабах всей истории большого террора, не говоря уже обо всей трагической истории России между двумя мировыми войнами, не так уж много. Но мне кажется, что сами по себе статистические данные мало о чем говорят – куда важнее понять, в том числе и в первую очередь на уровне судеб конкретных людей, что, как и почему с ними происходило. Именно это мы и постарались сделать в этой книге, не только публикуя материалы шести уголовных дел почти целиком, но и рассказывая о судьбах многих других в обширных примечаниях.
В заключение хотелось бы сказать несколько слов о том, как устроена эта книга.
Отбирая следственные дела для публикации (они расположены в хронологическом порядке по датам арестов), мы прежде всего постарались дать читателю представление о разнообразии поводов для репрессий, не ограничиваясь самыми известными именами. Кроме «дела общественников», важного для всей истории преследований в отношении адвокатской корпорации, сюда вошли дела, в которых жертвы были обвинены в давних порочащих связях с подозрительными элементами (Короленко), шпионаже (Вормс), антисоветской пропаганде (Бать), и, наконец, в контрреволюционном заговоре и подготовке террористических актов (Малянтович и Овчинников).
Дела приводятся с незначительными сокращениями. За исключением опущенных мелких делопроизводственных деталей, пропуски обозначаются так: <…>. Опечатки и мелкие грамматические и пунктуационные ошибки в основном исправлены без указания; синтаксические ошибки и некоторые характерные написания сохранены.
Я постарался подготовить краткую биографическую справку (в постраничных сносках) по каждой встречающейся в тексте персоналии, кроме общеизвестных. Это относится и к фигурирующим в материалах дел сотрудникам НКВД[45]. Отсутствие биографической сноски означает, что о соответствующей персоналии не обнаружено какой-либо значимой информации.
Я хотел бы выразить огромную признательность организациям и людям, без помощи которых издание этой книги оказалось бы невозможным: это Центральный архив ФСБ России, Государственный архив Российской Федерации, Международный Мемориал, «Открытый список», Инна Башкирова, Роман Войтехович, Иван Егоров, Сергей Лукашевский, Ирина Малянтович, Екатерина Мишина, Геннадий Рыженко и Наталья Шленская.
Дмитрий Шабельников
Независимый исследователь,
автор проекта «Защитники, которых никто не защитил»[46]
Защитники на Шахтинском процессе (1928).
Сидят за длинным столом, слева направо по часовой стрелке:
В.Н. Малянтович (умер в лагере), С.П. Ордынский, Э.А. Левенберг (осужден к 10 годам ИТЛ), А.М. Рязанский (расстрелян), И.Н. Плятт, Л.Ф. Добрынин, неизвестный, А.Э. Вормс (стоит; умер в тюрьме), Л.Г. Пятецкий-Шапиро (расстрелян), А.М. Долматовский (расстрелян), М.А. Оцеп, А.А. Смирнов, Л.А. Меранвиль-Десентклер (расстрелян), Л.И. Розенблюм (репрессирована), Н.В. Коммодов, В.Ю. Короленко (расстрелян)
«Дело общественников» (1930)
Первое дело, которое мы решили включить в этот сборник, отличается от остальных по многим параметрам: оно самое раннее хронологически (1930 год), возбуждено в отношении сразу 11 человек, а главное – окончилось для них всех благополучно. Несмотря на грозную формулу обвинения, в отношении семи человек дело было прекращено, а в отношении четверых, приговоренных к трехлетней высылке (лишенных права проживания в крупных городах), приговор был вскоре пересмотрен, а наказание – отменено. Однако мы сочли необходимым включить его в это издание как минимум по двум причинам.
Во-первых, это уникальный источник сведений о жизни московской адвокатуры в 1920-е годы, причем в 1930 году, когда происходили допросы обвиняемых, они еще имели возможность говорить то, что считали нужным, – и даже выражать несогласие с «отдельными мероприятиями» советской власти (разумеется, все равно необходимо делать поправку на то, что этим людям угрожают серьезные сроки), – а следователи, в отличие от времен Большого террора, обычно еще записывали их слова в протокол, вместо того чтобы подгонять формулировки под пункты обвинительных заключений. Во-вторых, это дело – своего рода репетиция дела о «контрреволюционной антисоветской кадетско-меньшевистской организации в Московской коллегии защитников» (иногда она называлась также эсеровско-меньшевистской или просто меньшевистской; хотя официально коллективного дела с таким названием не существовало, все его фигуранты обвинялись в членстве в одной и той же никогда не существовавшей организации), которое началось в 1938 году и закончилось гибелью десятков московских адвокатов.
41
Поскольку формально дело не было коллективным, а также в связи с неполнотой обнаруженной на сегодняшний день информации, указать точное количество осужденных не представляется возможным.
42
Хаски Ю. Российские адвокаты и советское государство. Происхождение и развитие советской адвокатуры. 1917–1939. М.: Институт государства и права РАН, 1993.С. 154.
43
В качестве присяжного поверенного, помощника присяжного поверенного (до 1917 года) или члена МКЗ (с 1922 е).
44
Хаски Ю. Российские адвокаты и советское государство. Происхождение и развитие советской адвокатуры. 1917–1939. М.: Институт государства и права РАН, 1993. С. 167–168.
45
Биографические справки по сотрудникам НКВД подготовлены на основе справочника «Кадровый состав органов государственной безопасности СССР. 1935–1939» Международного Мемориала: nkvd.memo.ru.
46
Совместный проект с «Адвокатской газетой». См.: https://www.advgazeta.ru/ repressed-lawyers/