Страница 4 из 9
28 мая 2019 г
Москва, Боткинская больница
В чем сила, брат?
Вчера вечером мне в палату от близкого человека передали икону Божией Матери «Призри на смирение».
Икона Божией Матери, именуемая «Призри на смирение», была явлена в 1420 году в Бежаницком крае Псковской земли, на озере Каменном. Обстоятельства чудесного явления неизвестны, но можно сделать предположение о том, что святая икона была обретена в утешение и ободрение псковичей в период большого бедствия в княжение Василия II Дмитриевича. Это было время «морового поветрия» (голода и эпидемии), которое разразилось тогда над Псковской землей, и военного вторжения литовского князя Витовта.
А сегодня утром мне попались эти слова из дневника Владимира Вениаминовича Бибихина: «Когда дьявол вооружается против человека, любое противодействие ему становится смехотворным: лев и котенок не могут мериться силами. Но смиренная мягкость делает человека неуязвимым. Дьявол победил бы, если бы человек не умел быть слабым». (Из отдельных записей, 1980-2-3.1.81.)
Позже в этот день
И еще о силе и слабости
Нашел замечательные слова митрополита Антония Сурожского, который после о. Александра Меня был в моей жизни все-таки самым важным учителем, хотя видел его я всего несколько раз и беседовал лично тоже немного и совсем не о личном.
Его слово почти всегда касалось того, что в тебе уже было, резонировало с тем, о чем ты думал, в чем сомневался, чего искал, о чем догадывался. Читать и слушать его мне довелось еще в самиздате в конце 1980-х (эта напечатанная на машинке в самодельном переплете книга, подаренная мне С.С. Хоружим, близким другом В.Бибихина, до сих пор со мной). Так вот, со временем слово
владыки и даже его голос создали то, что Мераб Мамардашвили называет мотивом – не в психологическом смысле, а в музыкальном. Этот мотив так или иначе уже с тобой навсегда, он окрашивает, выстраивает, интонирует, т. е. позволяет избегать фальши не столько благодаря точности и абсолютности слуха, сколько благодаря способности видеть целое: за звуками – музыку, за словами – смысл.
Теперь о слабости. Мне кажется, это то, чему нельзя научиться, в отличие от силы. Это то, что мы можем только принять, как бы страшно это ни было. Это, конечно, про доверие – быть может, самую важную и самую таинственную, парадоксальную способность человека. Почему парадоксальную? Потому что это не естественная способность, хотя она и заложена в нас на уровне природы, это то, что есть у детей (но мы так быстро взрослеем!), и то, что роднит нас с нашими меньшими братьями. Но у них эта способность существует на уровне инстинкта, а мы лишены инстинктов (это тоже парадокс), у нас вместо инстинктов культура: то, что мы строим сами, что выбираем, за что держимся, и то, что с нами только до тех пор, пока мы за это держимся.
Доверие парадоксально, неестественно, невозможно, почти так же, как неестественно хождение по канату.
Помните, как у Людвига Витгенштейна, которого так любил Бибихин? «Честный верующий подобен канатоходцу. Кажется, что он ступает по воздуху. Он не падает только благодаря самой ничтожной опоре, какую только можно вообразить. И все же идти по ней можно».
Но Господь часто бывает так к нам милостив, что просто не оставляет выбора… другого пути просто нет…
А вот и слова митр. Антония на эту тему из беседы 1971 года, которая, понятно, именно сегодня мне так близка: «“Сила Божия в немощи совершается” (2 Кор 12:9). Можно сказать: даже в нашей немощи, можно также сказать: только в нашей немощи. “Даже” в том смысле, что Бог не нуждается в нашей силе, чтобы дать нам силу, Он не нуждается в нашей крепости, чтобы сделать нас крепкими; и “только” в нашей немощи, потому что наша сила не может достичь ничего. Мы не можем при помощи тварной силы победить дьявола, силы тьмы, его голос внутри нас, порыв страсти. Мы не можем также достичь своего человеческого призвания с помощью человеческой силы. Мы призваны быть “причастниками Божественной природы” (2 Пет 1:4). Это может быть дано и принято; никаким образом мы не можем сами это совершить, сами достичь. Мы призваны стать членами, живыми членами Тела Христова; мы не можем стать таковыми собственной силой. Мы призваны все вместе, в нашем единстве и каждый из нас в отдельности стать храмами Святого Духа: все, что мы можем сделать, – быть внутренне свободными и способными воспринять Его.
Мы призваны быть сынами и дочерьми Живого Бога, это может быть даровано и принято, это не может быть создано и произведено искусственно. Так что обратимся ли мы к темной стороне в нас или к высочайшему призванию, к которому мы предназначены Богом, не своей силой сможем мы достичь его или преодолеть, это может только Божественная сила; но Божественная сила действует внутри нашей слабости.
Но слово “слабость” должно быть правильно понято. Это не та слабость, которая заставляет нас всегда выбирать то, что легко, что привлекает и обольщает нас, это слабость другого рода. Апостол Павел говорит о ней в двух местах, и ясно, что это не та слабость, которая и не пытается быть верной Богу, это слабость, которую можно назвать гибкостью, отданностью, прозрачностью.
Китайский мыслитель Лао-цзы говорит в одном из своих сочинений, вернее, в своем единственном сочинении, что сила и смерть всегда идут рядом, а жизнь и слабость составляют пару, сосуществуют, и объясняет это с помощью двух образов. Он говорит: посмотри на большие дубы, они так сильны, но внутри ствола жива только малая часть, все остальное – это мертвое дерево, охраняющее жизнь внутри, но и держащее ее взаперти; и чем сильнее выглядит дуб, тем толще будет мертвая часть за счет живой. Посмотри, говорит он, на виноградную лозу, у нее растут самые кончики, те части, что ребенок может переломить двумя пальцами; лоза полна жизни, потому что она такая хрупкая; она хрупкая, потому что она в становлении. Я думаю, слабость, о которой говорит апостол Павел, можно понять в этом смысле: не как слабость, заставляющую нас делать неправильный выбор, а как хрупкость, способную к становлению, хрупкость, в которой нет сопротивления, поскольку нет силы, мощи, тяжести. <…>
Сравним железную латную рукавицу, какие мы видим в древних доспехах, с перчаткой хирурга. Первая мощная, твердая – и как мало можно ею сделать; вторая так тонка – и какие чудеса может сотворить умная рука в ней.
Так что мы можем быть уверены, что все возможно нам силою Христа, если мы сами не противимся или не помогаем (что одно и то же) силе Христовой нашей собственной “силой” и собственной слепотой».
Мне важно было услышать эту метафору «про перчатку хирурга», ведь завтра утром много будет зависеть от этих рук. Мой хирург – очень опытный врач и глубоко верующий человек, зовут его Александр, анестезиолог Ксения, прошу помолиться и о них.
28 мая 2019 г
Москва, Боткинская больница
Перед операцией
Когда-то, вспоминая притчу из рассказа Лескова, владыка Антоний поставил вопрос: «Какой самый главный день в нашей жизни?» (там было еще и про самого главного человека и самое главное дело в жизни). Ответ был предельно простой и очевидный: самый главный день твоей жизни – это тот, который сейчас перед тобой.
И все же день дню рознь. Есть особые дни в нашей жизни, у них как бы свое настроение, свое значение и даже значимость. Я с детства очень любил такие дни. Соревнования, экзамены, какие-то испытания. Можно сказать, это потому, что я человек азартный, и это будет правда, но не вся. Для меня важно чувствовать, переживать время не только как поток, которым мы захвачены, но и как путь, по которому мы идем, а на этом пути есть вехи, цели, испытания и проверки… Вот и наше церковное, литургическое время устроено именно так: подготовка, испытание, исполнение.