Страница 2 из 7
Еще один важный момент, на который обращают внимание в своей книге Лотман и Цивьян: если экран (фильм) – наш собеседник, т. е. субъект, а не объект познания, то и само познание строится совсем иначе, чем в физической или даже биологической лаборатории. Очень подробно об этом субъект-субъектном методе познания рассказывает в своей новой книге Татьяна Александровна Касаткина[1]. Одной из особенностей этого метода является то, что не только познающий вопрошает, но и ему задают вопросы, а главное, и он сам ставится под вопрос.
Авторы уже упомянутой мною книги «Диалог с экраном» так говорят об этом феномене: «Если экран – собеседник, то он должен вести со мной – лично со мной – диалог, отвечать на мои вопросы. Что ж это за собеседник, который всю свою речь заранее записал и повторяет ее безо всяких изменений каждые два часа? На этот вопрос мы хотели бы ответить примером из собственного опыта. Однажды один из авторов этой книги смотрел со своим близким другом, крупным лингвистом, фильм Роб-Грийе и Алена Рене «В прошлом году в Мариенбаде». Выйдя, мы стали обмениваться впечатлениями и неожиданно убедились, что, сидя рядом в одном и том же зале, мы видели два совершенно различных фильма, даже сюжеты совершенно не совпадали. Таков эффект каждого большого произведения искусства, но в кинематографе он проявляется с особенной силой: экран говорит не каким-либо одним голосом, а, как сама жизнь, говорит многими голосами, и каждый зритель слышит тот из них, который отвечает его внутреннему камертону. Разумеется, это относится к подлинным произведениям киноискусства. И в этом случае экран выступает как истинный собеседник, не мертвый исполнитель одних и тех же жестов и слов, а участник диалога, вступающий в обратную связь с каждым из зрителей в отдельности».
Я не случайно упомянул не только о размышлениях после просмотра, но и о разговорах, которые во многом такие размышления порождают. Дело в том, что уже много лет мы на нашем приходе устраиваем коллективные просмотры кино. Идея такого киноклуба проста: вместе смотрим кино и потом делимся своими впечатлениями от увиденного и пережитого.
Почему я считаю, что киноклуб – это востребованная форма совместной христианской жизни сегодня?
Во-первых, у нас вообще сейчас дефицит общения. Мы как бы все время на связи, но это совсем не то же, что живое общение. А где найти сейчас живое общение? Даже если мы встречаемся в храме на молитве, а потом за трапезой, ну да, мы о чем-то немного поговорим, но потом опять разбежимся по своим делам, по своим домам. А на киноклубе есть время и прекрасный повод для общения.
Во-вторых, посмотреть фильм – это интересно, это не что-то такое принудительно-обязательное. Люди любят смотреть кино, и кино, правда, есть за что любить!
Далее, есть возможность «обратной связи». Не просто по телефону другу сказать: «Ну, классно, замечательный фильм». Этого мало. В киноклубе у тебя вырабатывается навык анализа, осмысления того, что ты, собственно, сейчас пережил. И неважно, был ли ты этим восхищен, понравилось ли тебе то, что ты увидел. Пожалуйста, аргументируй, найди какие-то слова. И эта рефлексия – очень важная работа.
И еще одно. Мы все – очень разные и плохо друг друга знаем. Ну как-то мы, конечно, знакомы, знаем, кто чем занимается, у кого сколько детей. А кто что любит, кто что переживает, чем дышит… Как это узнать? Ну не будешь же ты за чашкой чая лезть к человеку в душу! Иногда это происходит случайным образом – люди встретились в каком-нибудь купе поезда, им ехать, вот они вдруг разговорились и все друг про друга узнали. А здесь, в киноклубе, это происходит опосредованно. Потому что человек не говорит, вроде бы, о себе – он говорит про этих героев, про то, что он сейчас увидел, что его тронуло, что ему показалось важным, что выбило слезу. или, наоборот, о том, почему он заснул. Но на самом деле он говорит про себя. Поэтому киноклуб может стать историей встречи. У французского философа Ролана Барта есть такая странная теория, она называется «смерть автора». Если ты написал какое-нибудь произведение, снял кино, после этого автор как бы умирает, он уже не имеет отношения к тому, что вышло из его сердца, что стало плодом его творчества. Хотя задачу понять замысел автора, разумеется, никто не отменял.
Фильм один, но видим мы его разными глазами, потому что мы сами очень разные, даже если многие давно знакомы. Это дает не только возможность дополнить или восполнить свое понимание увиденного на экране, но и, бережно и внимательно принимая иное мнение, увидеть и самого человека с новой стороны. Но самое главное – это возможность попытаться понять не столько замысел автора картины, сколько лучше понять самого себя.
Для того чтобы такая встреча получилась, нужно соблюдать некоторые простые правила. Конечно, такой разговор нужно как-то модерировать. Очень важно, чтобы люди смогли в доверительной обстановке поделиться своим впечатлением. У нас могут быть разные мнения, разные оценки, разные вопросы и недоумения, связанные с тем, что мы видели.
Возможность поделиться своим очень дорогого стоит, потому что в нашей жизни как раз этого и не хватает. А разговор так или иначе все равно будет идти о чем-то важном. Потому что поделиться всегда хочется тем, что тебя по-настоящему тронуло, взволновало.
Еще один из принципов обсуждения такой: мы не перебиваем друг друга и не спорим друг с другом. Точнее, мы, конечно, спорим. Но при этом признаем право другого иметь свою правду. Если ты что-то увидел иначе, если ты с чем-то не согласен, ты говоришь это «про себя», а не про другого человека.
Таким образом, совместный кинопросмотр – это не только диалог с экраном, но и друг с другом и с самим собой, это своего рода духовная работа, это один из способов самопознания.
Фильмы, которые мы смотрим, как правило, неудобные, небанальные, сложные, часто это – так называемое авторское кино, требующее определенной работы и ума, и сердца; и если бы не киноклуб, многих из этих фильмов я бы просто не увидел: смотреть такие фильмы без последующего обсуждения очень сложно. И для тех, у кого нет такой возможности – совместного просмотра, может быть, эта книга будет интересна как начало такого диалога, ведь она совсем не претендует на точное и окончательное понимание как фильма в целом, так и каких-то его моментов. Это всего лишь приглашение к разговору и размышлению.
Отмечу, что иногда мы проводим киноклубы для подростков. Все, что я говорил выше об обсуждении фильма, в случае подростков работает еще сильнее: им особенно важно высказать свое, поспорить, разобраться в чувствах и мыслях. Я уверен, что во время просмотра и совместного обсуждения многие подростки совершают важнейшие открытия о себе, о мире, о Боге. Такой возможностью не стоит пренебрегать. В замечательной книге о. Алексея Уминского «Семейное кино. Смотрим с детьми шедевры мирового кинематографа» (Никея, 2018) отражен глубокий опыт такого общения.
Для меня как христианина и священника важен вопрос миссии. На встречу приходского киноклуба по нашему приглашению может прийти человек, далекий от веры. И тогда перед нами возникнет вопрос: как рассказать о «нашем уповании», о нашем видении мира и человека в нем, о том, что нам дорого и чем живет Церковь? Ведь у многих наших современников, у кого еще остались эти вопросы, ответы выглядят очень печально. И виноваты в этом по большей части мы сами, православные христиане. Мы сами давно уже превратились в своеобразную субкультуру со своим жизненным миром, своим языком, своими ценностями и «духовными скрепами». И потому малоинтересны кому-то кроме самих себя. Церковь – не от мира сего, но она пребывает в мире сем и ради спасения этого мира. А значит, с миром этим нужно встречаться, разговаривать, находить общий язык и общие смыслы. Мир современного кино может стать местом такой встречи.
Абсолютно все происходящее вокруг нас можно увидеть через призму веры, и это, согласитесь, не совсем типичный и распространенный взгляд на кино. Это уникальная возможность рассказать о нашей вере или дать возможность еще раз задуматься над вечными вопросами.
1
Касаткина Т.А. Достоевский как философ и богослов: художественный способ высказывания / Отв. ред. Е. А. Тахо-Годи. М.: Водолей, 2019.