История воина

– Я приказываю вам еще раз, адмирал. – Голос Ксиа был суров и повелителен не по годам.

– У меня есть долг, который для меня превыше всего.

– Принцесса, – сказала я, – я тоже клялась вашему Совету уничтожить Сарзану. Должна заявить, что слова этого человека – измена.

В толпе офицеров нарастал ропот. Несколько голов повернулись в сторону моей конструкции.

– Это не просто измена, это тягчайшее преступление, потому что он выступил против Совета очищения.

– Это измена, и он будет наказан, – заявила Ксиа.

Борну дико огляделся по сторонам. До того, как он успел опомниться или позвать кого-нибудь на помощь, я крикнула:

– Сержант Исмет!

Мои женщины с обнаженными мечами строем сошли по трапу, выставив вперед копья. Лучницы приготовились стрелять. Исмет и Дацис схватили Борну за руки, прежде чем он успел выхватить меч. На палубе среди офицеров раздались крики, кое-где засверкали мечи.

– Сержант! Повесить его!

Борну вскрикнул и принялся вырываться, но неудачно. Его мгновенно втащили по трапу на площадку к рубке, где стояло мое зловещее сооружение. Это была виселица, построенная на нашей галере. Мои плотники перевезли ее на флагман и установили. Предателя поставили на подножку. Веревка обвила шею Борну, ее перекинули через перекладину, свободная ее часть провисла до колен адмирала, ее подтянули, узел затянули у него за левым ухом.

Я оглянулась на принцессу. Ее губы были крепко сжаты.

– Казнить предателя, – твердо сказала она.

Сержант Исмет выбила подножку у Борну из-под ног, и он повис. Между завываниями ветра я услышала, как трещит его шея. Тело начало дергаться, потом бессильно обвисло и больше не шевелилось.

– Адмирал Борну умер позорной смертью предателя, – сказала я. – Любого, кто не подчинится мне, ждет та же участь. Вы будете подчиняться мне, – я повысила голос, – или, клянусь небом, я уничтожу всех, кто стоит на пути, даже если придется идти в бой с мертвецами на каждой рее.

Я не дала им времени прийти в себя.

– Теперь я хочу, чтобы все командиры подразделений прошли в каюту адмирала Базаны. Я отдам вам распоряжения, которые вы передадите остальным.

Больше я ничего не сказала, повернулась и пошла в каюту. Говорила я смело, но на самом деле внутри у меня все переворачивалось. Меня тошнило. Я не раз встречалась со страхом и паникой, но не в таких масштабах. Я раньше действовала во имя закона и даже участвовала в казни одной стражницы, которая оказалась убийцей и опозорила нас перед всем городом. Ее принесли в жертву в Каменном поцелуе, чтобы искупить грех. Но я никогда не видела такого повешения – без суда, защиты, апелляций.

Но это случилось, и это был единственный выход. В битве нет места колебаниям, и любое проявление слабости должно беспощадно уничтожаться, отсекаться, как пораженная гноем конечность, – или погибают все.

Я замечаю, писец слишком прилежно пишет и не поднимает глаз. Вот еще одна часть войны, о которой не рассказывают те, кто хочет забыть, что война – это смерть, а не боевые песни, знамена, парады и сверкание оружия на летнем солнце. Помни, что я сказала, писец, расскажи об этом своим сыновьям и дочерям, прежде чем они попадут в лапы вербовщика.

Я так же сурово говорила с командирами подразделений, отдала приказания, упомянув о шторме, грозящем нам. Капитан Ойрот подтвердил, что штормы в этих водах в это время года – неслыханное дело.

Теперь, когда тела Борну не было видно, у офицеров появилось время подумать. С неохотой они согласились, что Сарзана попытается прикончить нас с помощью магии и шансов спастись у нас так же мало, как если бы за нами гнался весь его флот.

– Хотя, в принципе, мы можем разделиться, – сказал один из них, – и плыть домой поодиночке, пусть этот негодяй гоняется за всеми нами раздельно.

Пока никто не успел обдумать это предложение, я предложила свой план. Завтра я пошлю на корабли своих представителей со схемой боя. Днем мы отправимся обратно в Тицино, проплывем мимо портовых городов в полной тьме и около полуночи тихо приблизимся к стоящим на якоре кораблям у пристани Тицино.

– Ночная атака? – хмуро сказал один офицер. – Наши люди не привыкли сражаться ночью.

– А люди Сарзаны привыкли?

Офицер криво улыбнулся и покачал головой.

– Преимущество всегда на стороне того, кто наносит удар первым, – сказала я. – Разве это не так? Разве удача не улыбнется храброму?

– А как насчет магии? – спросил другой. – Мои ребята держались до тех пор, пока не увидели этих проклятых мертвяков на их кораблях и эти страшные крытые суда.

Я сказала, что при внезапном нападении ни «черепахи», ни магия Сарзаны не будут опасными. Нам же будет помогать ориссианская магия, которая разобьет все их чары, как лед на луже.

Я также приказала им растолковать всем остальным офицерам план, насколько возможно починить корабли, накормить матросов и дать им отдохнуть. На рассвете следует попытаться заново собрать боевые отряды.

Это все было важно, кроме того, я хотела, чтобы конийцы были заняты до утра и у трусости не было времени снова прокрасться в их сердца. Я сказала им, что ориссианские галеры будут плавать вокруг флота, чтобы никто не попытался сбежать.

– Я не буду даже пытаться остановить такой корабль, – сказала я, – а просто-напросто потоплю его, отправив команду непохороненной к морским демонам, чтобы души трусов никогда не знали покоя.

Потом я всех отпустила.

Конийцы подзывали свои лодки, которые дрейфовали на некотором расстоянии от корабля Базаны, и один за другим исчезали в темноте. Многие поглядывали через плечо на болтающийся труп адмирала Борну.

Я подождала, пока все уплывут, потом принялась спускаться в нашу шлюпку. Адмирал Базана попросил меня уделить ему минуту наедине. Я отошла с ним в сторону.

– Они будут подчиняться, – твердо сказал он, – и я тоже.

Я пристально посмотрела на него и пошла к трапу, ничего не сказав.

Я знала, что никому из нас, и особенно мне, не придется отдыхать той ночью. Это была уже вторая моя бессонная ночь, поэтому я решила поспать час или два днем, чтобы освежиться перед битвой.