Страница 16 из 24
– Полегче с дамой!
The girl did not really walk: her legs were trailing behind, she was carried away. Sinewy one dragged her from the side that was closer to me, and the “Hog” dragged from another. I could not stand it, not because she was a pretty blonde, but because when I see anybody weak being offended or hurt, I take it as a personal offense. That's all. When the girl’s shoes scraped the floor just in front of me, I seized the sick-faced man’s hand.
“Hey, easy with the lady!” I shouted, and heard my voice echo in the silent hall.
Тот, даже не обернувшись на меня, просто ударил мне кулаком по руке, в бицепс, и очень больно, так что я отпустил. Они поволокли ее дальше. Моя голова уже не кружилась, все в ней мигом встало по местам, я схватил этого жилистого сзади за шиворот, и рванул на себя. В тишине был слышен треск его модной черной рубашки, и он отпустил руку блондинки, стал заваливаться назад. Я помог ему, рванул назад еще, и он с размаху опрокинулся на спину, к подножью гроба, затылком в букеты белых георгин.
That man didn’t even look at me; he just hit my arm with his fist, on the biceps. His blow was so quick and painful that I let the girl’s arm go, and both of those proceeded to drag the blond girl to the doors. Something flashed in my mind, and everything around me turned crisp and clear. I grabbed the shirt’s collar of that man from behind, jerked it back, and in the frozen silence of the hall rang the ripping sound of his shirt. The man let the girl’s hand go, though also losing his balance and falling back. I jerked his collar down, and sinewy man fell, with a swing, to the base of the coffin stand, with back of his head into the heap of the flowers.
Я даже не заметил рядом с собой этого «борова». Только уже услыхал снизу, из-под гроба, голос жилистого:
– Не трогай его.
Зал как будто вымер, слышен был только шорох цветов под гробом. Я обернулся: «боров» с поднятым кулаком для удара застыл в полуметре от меня. Здоровенный, выше и много тяжелее меня. Я бы не успел даже поднять руку, чтобы защититься от его кулака. Я отступил на шаг, но «боров» уже послушно и безразлично отвернулся, начал поднимать из охапок цветов своего хозяина.
The hall was silent, the only sounds heard were the rustling of flowers under the coffin. I didn’t even notice beside me the second man, the “Hog”, because I looked to the right at the fallen man. Then I heard the calm voice of the sinewy man, rising from under the coffin, “Don’t touch him.”
I looked at my left and saw the “Hog” with a raised fist ready for the blow. He was really huge, taller and heavier than I, and he was all ready. I wouldn’t have had even a chance to raise my arm for protection. I stepped back, but the “Hog” with indifferent air obediently turned away from me, stepped to the coffin, and helped his boss to get up.
Я поискал глазами блондинку: она стояла теперь самостоятельно, но с ней под руку была уже знакомая мне товарищ Мячева. Я услыхал:
– Мэрилин, прекрати! Веди себя! – И затем то же самое по-английски, с ужасным акцентом, – Marilyn, stop it! Behave yourself!
«Боже, что же это такое! – подумал я, – Ее и зовут так же, – Мэрилин. Тот был Сережа, а эта – Мэрилин…».
I looked around for the blond girl, and saw her standing with her arm held by comrade Myacheva, party-official already well-known to me. And I heard her saying softly: “Marilyn, stop it! Behave yourself!” She said it in Russian, and then repeated in English with a terrible accent.
“My God, what I hear, she called her Marilyn!” I thought in amazement. ”The dead twin is a double namesake, and this grieving lover here, who is strikingly Marilyn Monroe in her looks, is also Marilyn!”
Ее уже спокойно уводили, и она больше не сопротивлялась. Но у самых дверей она вдруг обернулась, стала искать кого-то взглядом, и мы встретились с ней глазами. Я глядел в них, и как будто тонул. И вдруг она улыбнулась. Одними лучистыми глазами и чуть-чуть только губами. Мне одному.
Marilyn was led away to the doors. She was calm now and did not resist Myacheva. At the doorway she suddenly stopped and turned around looking for someone in the crowd. I was staring at her, as all silent mourners did, and I saw her eyes ru
6. Отец Мэрилин / Marilyn’s Dad
Около пяти часов того же дня Фомин нервно ходил по кабинету на втором этаже своего коттеджа. Поминки по усопшему он отменил, как мероприятие церковного характера, поэтому чуждое настоящим коммунистам, но, главное потому, что были они сейчас совершенно неуместны и могли подействовать на всех расслабляюще в эти ответственные последние дни. Он подходил к окну, смотрел вниз на соседние коттеджи, отворачивался и снова ходил, теребя волосы. Этот коттедж в элитном поселке, недалеко от кольцевой дороги, был куплен, с небольшой рассрочкой, на его имя. Он переехал сюда из городской квартиры, где жил с семьей, только на эти ответственные недели перед выборами. И еще потому, что здесь жили его гости из Индии.
Around five that day after the funeral Fomin walked nervously around his private office on the second floor of the cottage. Previously he cancelled funeral repast, solemn feast after the burial, customary in Russia. He told his comrades that such a feast has an ecclesiastical nature, and therefore alien to the true Communist spirit, and also it was absolutely inappropriate now because it could slacken them on the eve of the great days coming. Every time Fomin approached the window he looked down at the neighboring cottages, at the farther yellowing fields, then turning away and walking back, tousling his hair.
This cottage in the elite suburbia, as they call prestigious high-end settlements in Russia, was his party’s property, and was bought just a month ago with sponsor-bank’s money. However, these last weeks before the elections Fomin lived here, moving here alone from his family’s city apartment. In this cottage, besides him, lived his guests from India. Actually, this house was bought especially to accommodate them with appropriate class and luxury.
Он только что звонил в соседнюю комнату, на этом же втором этаже, но она, услыхав его голос, сразу бросила трубку. Теперь же, походив по кабинету, он снова остановился у окна, и опять набрал ее номер. Когда длинные гудки прекратились, Фомин отчетливо и с расстановкой сказал в трубку:
– Мэрилин, папа обидится. Папа будет плакать. Мы должны ехать с тобой к папе. Сейчас же.
Ten minutes ago Fomin called by phone the adjacent room, but when a girl there heard his voice she immediately hung up. However now, after walking around the office, he stopped at the window and dialed her number again. When long beeps ended Fomin clearly and emphatically said into the phone:
“Marilyn, dear, your Dad will get very upset. Daddy would cry. We should go to him at once, right now, your Dad is already crying!”
Та ответила не сразу, и он успел подумать, что она закинула куда-нибудь со злости свою мобильную трубку, узнав его голос, но все-таки потом услыхал:
– Хорошо, я поеду к папе.
Фомин сразу же набрал номер Мячевой. Та ждала его звонка на нижнем этаже.
– Мэрилин согласна. Зайдите за ней через десять минут, – тихо сказал он.
Because a girl didn’t reply immediately, Fomin guessed that she, having recognized his voice, had thrown in anger her cell phone, but then with a great relief he heard her quiet voice, “Yes, I’ll go to see my daddy.”
Fomin immediately dialed Myacheva’s phone. This party deputy of his was waiting for his call on the first floor. Calmly he said, “Marilyn has agreed to go. Pick her up in ten minutes.