Страница 12 из 24
Levko had fed already millions of dollars to this leftist party, but they asked more and more, and he with no debate donated more off his thin, almost ruined bank balance. But it shouldn’t have to go this way much longer. His investments should return soon with a thousand-fold gain, just in one week, at longest one and a half. Although, there was no hanged poet in their scenario! Why is this mess?
Графики на плазменных мониторах за спиной Реброва вдруг резко зашевелились. Еще с утра Левко заключил две не очень крупные сделки на валютных рынках. Одну с расчетом на рост доллара против евро на лондонской бирже, другую – на падение доллара, но против российского рубля, на московской. Все эти часы до обеда графики на мониторах изображали две кривые пилы, но обе двигались, туда, куда и хотел Левко. Теперь на первом мониторе нарисовалась горка, на втором – крутой горный спуск. Вдруг последние зубья обеих пил осеклись.
Suddenly the charts on TV screens on the opposite wall sharply stirred, and Levko jerked his head up and fixed his cold eyes on them. In the morning Levko entered into a pair of not very big deals in the currency markets; first one, with an expectation of the growth of the dollar against the euro in London Stock Exchange, and the second, of the fall of the dollar against the Russian ruble in Moscow Exchange. All the morning before lunch current prices for both deals looked like curved saws on the charts, though both were heading to the monitor corners where Levko wanted them to go. Thus, a steep hill was formed on a London chart, and an abrupt slope on Moscow one. But suddenly latest teeth of both chart saws crumpled and abruptly jumped: London, up, and Moscow, down.
– Извини, – сказал он Реброву и почти бегом бросился к рабочему столу. Все в компьютере было у него заранее готово, оставалось только дважды нажать на кнопку мыши, – и обе сделки были закрыты. Очень успешно закрыты. Он заработал двумя пальцами десять тысяч долларов. Пустячок в его положении, но приятно. Да еще это будет и греть его хорошо изнутри до конца дня. Он возвратился к столу в приподнятом настроении. Как раз принесли утку. Когда официантка вышла, первым на этот раз спросил Ребров.
– Так что там с нашими деньгами, Леня? – и Ребров сразу, по той знакомой ему уже двенадцать лет беззаботной гримаске, которую Левко изобразил на своем лице, понял, что очень плохо.
“Excuse me,” said Levko and almost leaped to his computer. All was ready there for his final touch; he just twice clicked with the mouse button, and both his deals were closed, and very successfully closed. With his two fingers he earned these morning twenty thousand dollars, just a trifling in his situation, but very pleasant and encouraging, and it will warm him from inside till the end of a day. Levko returned to the lunch table in a very high spirits.
Pekinese duck was served, and when waiter girl closed the door Rebrov asked, “So what’s happened to our money, Leonid? How are things?” By Levko’s carefree grin, familiar to Rebrov for twelve years, he guessed that it was too bad.
– Пока все по-прежнему. Но один банк обещал нам помочь кредитом. Ничего, прорвемся, Толик.
– Нехорошо все это, Леня. Ненадежно как-то.
– Через две недели ты будешь миллиардером. Тебя это устраивает?
– Ненадежно…
– Только я тебя прошу, будь со мной честным, сам видишь, какое дело мы затеяли. Нам с тобой надо сейчас, как один кулак! И, пожалуйста, осторожней с этим коммунистом.
“So-so. But one bank promised me to help with credit. Don’t you worry; we’ll break through as usual. Don’t worry.”
“Very bad, and I am sick of it already. It’s so shaky, Leo.”
“In two weeks you will be billionaire. It suits you?”
“I doubt it.”
“Ivan, I just ask you to be honest with me. You know where we’re heading, and we should stick together as one fist. And please, don’t you trust this Communist maniac.”
– Нашел он себе сумасшедшего?
– Не знаю и не хочу в это вникать. И вообще эти мокрые дела – по твоей части. И не разговаривай со мной об этом.
– Давно ли ты чистый такой стал?
– Давно – не давно, а стал.
– Ладно. Только, наверное, он не нашел никого. Сказали мне, что он нанял какого-то легавого или сыщика. Думаю, для этого.
– Ты его видел?
– Нет еще. Завтра, наверно, увижу, на похоронах.
– Ты присмотрись, прощупай его, – как бы эта мелкая сошка нам все невзначай не подпортила.
“Did he find a madman for this job?”
“I don't know and I don't want to know. That homicidal part is strictly your business, and don’t you ever talk with me about it.”
“Since when did you turn into such a saint?”
“Long enough, and please never even mention these things to me.”
“OK, Leo, and don’t you worry too. They say he hired some private detective. I guess for this job.”
“Have you met him?”
“Not yet. Perhaps, I’ll see him tomorrow at the funeral.”
“Probe him, talk to him, we don’t want this sniffer dog spoil us everything.”
Утку ели молча. Ребров опять только поковырял вилкой.
– Что-то ешь ты плохо. Болит? – спросил Левко, не отрываясь от еды и не поднимая головы.
– Аппетита нет.
– Что тебе врач говорит?
– Ничего не говорит.
– Ты хоть спрашивал?
– Когда помру-то? Еще нет.
They ate the duck in silence. Rebrov just pecked his plate with the spoon.
“Why don’t you eat? Does it hurt?” Levko asked going on with his duck, not even looking up.
“No appetite.”
“What does the doctor say?”
“Nothing.”
“Did you really question him?”
“When I die? Not yet.”
Левко знал лучше Реброва, когда тот помрет. Он консультировался об этом у одного известного врача. С теми симптомами цирроза печени, что рассказывал ему Ребров, с его кровотечениями из варикозных вен кишечника, он был уже на последней стадии и должен был умереть через полгода или год. Узнав об этом, Левко не огорчился. Нельзя сказать, что он обрадовался, все-таки он считал себя порядочным человеком. Но и не огорчился. Потому, что Левко давно уже боялся Реброва. Очень боялся. Тот даже ему иногда снился в ночных кошмарах. Про себя он даже называл его «нелюдь».
Levko knew better than his partner when he will certainly die, because he consulted this matter with a renowned doctor. With the symptoms of the cirrhosis of the liver that Rebrov told him once, with the bleedings from the bowel veins, he was already on the last stage of the decease and could live no longer than half a year, but perhaps even less. When Levko was told about it he wasn’t much distressed. He wasn’t glad too, because he considered himself a decent man, but certainly he was not distressed. Levko was afraid of Rebrov for a very long time. He often had nightmares with this man doing something cruel to him. He even called him in his mind nelud, werewolf in Russian, or devil.
Двенадцать лет тому назад, как оказалось только теперь, он недооценил Реброва. Он думал, что сумеет легко поладить, подчинить или разобраться с тем деревенским полуграмотным пареньком. Но тот оказался много круче, чем он думал, и много умнее. И в своем собственном банке Левко никогда уже не чувствовал себя полным хозяином. Потому что знал, видел сам не раз, что у Реброва только один аргумент для врага – смерть. На самом деле, это был весьма обычный аргумент в деловых кругах в те «лихие девяностые».
Twelve years ago, as it was apparent now, he underestimated Rebrov. He thought then that he could easily get along with this illiterate village lad, or bend him down, or at least do away with him any time he wanted to. Levko was wrong. This youngster happened to be much cooler than anyone he ever met before, and very clever. Since then Levko never felt himself a total boss in his bank. The only argument his new partner and security chief ever proposed for all business conflicts was death. In fact, that was quite a common argument in the business circles during those wild ninetieth years.