Сборник новелл ""

– Позвольте мне выпить коктейль, – сказал он. – Это сообщит моей прозе налет современности и реализма, что особенно уместно в эпизодах, действие которых происходит в Америке.

«И не только в них, – подумал Амброз. – Пусть это станет связующим звеном, rapport {Связь, сходство, зависимость (фр. ).} между ним b тем, другим». И он позвал жену, чье появление исторгло у молодого человека глубокий вздох.

– Смешай ему «Старика», – распорядился Амброз. Жена, как то уже было однажды, широко распахнула свои колдовские глаза, воззрившись на мужа, секретаря и коктейль, который, как то уже было, украдкой при этом пригубила. Ее охватило знакомое восхитительное чувство. «Возможно, я была не права, что возобновила вздохи, – подумала она. – Возможно, стоящие причины для вздохов выпадают крайне редко. У молодого человека такой вид, словно он успел порядком навздыхаться, что грустно наблюдать в столь грациозном и хрупком создании. Интересно, известно ли ему лекарство от вздохов».

Жизнь, однако, не всегда бывает театром. Книга продвигалась быстрыми темпами и скоро оформилась в бесспорный и бессмертный классический шедевр, чья крепкая фабула была способна увлечь самых тупых и неискушенных читателей, а совершенство стиля вызывало признание у самых придирчивых знатоков.

Книгу раскупали, как горячие пирожки, и Амброзу повсюду возносили хвалу. Его подвалы были набиты шерри самых отменных марок. Его жена больше не вздыхала – даже тогда, когда они отправлялись с Лонг-Айленда в Прованс или из Прованса на Лонг-Айленд.

– Всегда приятно сменить обстановку, – говорила она репортерам.

Прошло немного времени, и она увенчала его радость, подарив ему крепыша сына.

– Скоро, – заметил Амброз, – он сможет побежать мне навстречу, и ты снимешь нас кинокамерой. Вообще-то ему полагалось больше походить на меня – он, верно, пошел в твою не столь благородную родню. Но может, он еще исправится, а может быть, ты сама в другой раз получше постараешься.

Другой раз не заставил себя ждать, и Амброз возрадовался двум идеальным детишкам.

– Но и этот, – сказал он тем не менее, – чуть-чуть, а все ж не дотягивает до идеала. Он наследовал твою хрупкую внешность. Но если их сложить вместе и разделить на два, то средний ребенок как раз выйдет в отца, а на большее и надеяться нечего.

Время шло, и не было на свете человека довольнее Амброза.

– Какой же я счастливчик, – говаривал он про себя, – со славой, моим богатством, моей красавицей женой, которая меня обожает, с моими крепкими сюжетами и изысканным стилем, моими домами, моими двумя секретарями и парой идеальных детишек. Он только что распорядился принести камеру, чтобы снять, как они бегут ему навстречу, когда доложили о посетителе – каком-то литературном паломнике, который прибыл засвидетельствовать свое преклонение.

Такие гости всегда были по сердцу великому человеку.

– Да, – сказал он, – это я. Это мой кабинет. Это мои книги. Там, в гамаке, – моя жена. А вон там, в саду, – двое моих идеальных детишек. Пойдемте, я их вам покажу. Вы увидите, как они побегут навстречу своему папочке.

– Скажите, – спросил гость, – а в них проявляется гений их родителя?

– Вероятно, – ответил Амброз. – Разумеется, со скидкой на возраст.

– В таком случае, – попросил посетитель, – давайте подойдем к ним незаметно. Давайте подслушаем их детский лепет. Вдруг они рассказывают друг другу истории! Мне бы хотелось, сэр, поведать миру о том, что они унаследовали гений своего отца.

Амброз снизошел к его просьбе, и они на цыпочках прокрались к песочнице, где два карапуза тараторили как заведенные, присев на корточки. И конечно же, они рассказывали сказку.

– И вот старина дракон, – произнес старший, – наскочил на него как бешеный, заплевал огнем...

– И чудовище, – подхватил младший, – набросилось на него, изрыгая пламя...

– А он отпрыгнул вбок и ткнул его в брюхо мечом...

– А он проворно скользнул в сторону и погрузил сверкающий клинок в его черное сердце...

– И тварь опрокинулась...

– И ящер пал...

– И окочурилась.

– Сраженный насмерть.