Сборник новелл ""

– Что такое? – откликнулся Фред.

– Она что, сядет с нами за стол? – спросила Рози. – Это свинья-то?

Фред покрылся смертельной бледностью и поманил ее из фургона.

– Не смей так говорить, – произнес он. – Если будешь так говорить, она ни в жизнь к тебе не привяжется. Ты что, не видела, как она на тебя посмотрела?

– Еще бы не видела, – ответила Рози. – И все-таки... Впрочем, ладно, Фред. Вообще-то мне все равно. Просто показалось, что не все равно.

– Сама убедишься, – продолжал Фред. – Ты думаешь об обычных свиньях, но Мэри другая.

Мэри и вправду оказалась сравнительно опрятным едоком. Тем не менее она раз или два бросила на Рози из-под блестящих соломенных ресниц какой-то загадочный взгляд. Рисовый пудинг она не без презрения развалила пятачком.

– В чем дело, старушка? – поинтересовался Фред. – Мало сахару положили? Ничего, простим ей по первому разу.

Довольно сердито рыгнув, Мэри устроилась на своей койке.

– Давай выйдем поглядим на луну, – предложила Рози.

– Да можно бы себе позволить, – согласился Фред. – Мэри, мы на минуточку, только дойдем до калитки в конце тропинки.

Мэри мрачно хрюкнула и повернулась рылом к стенке.

Дойдя до калитки, Рози и Фред остановились и облокотились на нее. С луной хотя бы все было в порядке.

– Как-то непривычно чувствовать себя замужней и вообще, – нежно сказала Рози.

– По мне, так ничего особенного, – заметил Фред.

– Помнишь крестики, что ты тогда нарисовал в пыли на дороге? – спросила она.

– А как же, – ответил он.

– И те, что рисовал в письмах?

– Все до единого и каждый в отдельности.

– А ведь они означают поцелуи, – заметила Рози.

– Говорят, – отозвался Фред.

– А ведь ты меня еще ни разу не поцеловал, как мы поженились, – сказала Рози. – Тебе что, не нравится?

– Нравится, – ответил Фред. – Только уж и не знаю...

– Чего? – спросила Рози.

– Я какой-то чудной становлюсь, когда тебя целую. Словно хочется...

– Чего?

– Не знаю, – сказал Фред. – Не пойму, то ли хочется мне всю тебя проглотить, то ли еще чего.

– Как говорят, попробуй – поймешь, – предложила Рози.

Последовала блаженная минута. Но в самый разгар поцелуя из фургона донесся пронзительный визг. Фред подскочил, словно его подстрелили.

– О Господи, – закричал он, – она не понимает, в чем дело. Иду, старушка! Иду! Ей, понимаешь, время спать ложиться. Бегу тебя укрывать!

Мэри покапризничала, однако позволила себя укутать. Рози присутствовала при этой церемонии.

– Давай-ка тушить свет, – сказал Фред. – Ей нужно много спать, потому как она мозгами работает.

– А нам где спать? – осведомилась Рози.

– Я с утра еще постелил тебе койку помягче, – ответил Фред. – А сам завалюсь под фургоном. У меня там целый мешок соломы.

– Но... – пролепетала Рози. – Но...

– Что «но»? – спросил он.

– Ничего, – ответила она. – Не важно. Они улеглись. С пару часов Рози пролежала без сна, отдавшись своим мыслям. О чем она думала – этого я не знаю. Может быть, о том, как мило, что Фред все эти годы жил такой простой, такой скромной и одинокой жизнью, но вот, поди ж ты, столько знает о всякой всячине, а в то же время и невинен, и никогда не путался с дурной компанией... Нет, решительно не могу догадаться, о чем она думала.

Наконец она задремала – лишь для того, чтобы через минуту ее разбудил рев адских волынок. Она в ужасе подпрыгнула на койке. То была Мэри.

– Что такое? Что случилось? – возопил Фред из-под пола на манер призрака в «Гамлете». – Налей ей молока.

Рози налила ей полную, миску. Пока Мэри лакала, она прекратила свой бесовский шабаш, но стоило Рози задуть лампу и снова улечься, как та завизжала раз в сто похлеще. Под фургоном раздался грохот, и в дверях появился Фред – полураздетый, с соломой в шевелюре.

– Меня ей подавай – и все тут, – произнес он с отчаянием.

– Ты... может, ты ляжешь здесь? – спросила Рози.

– Что? А ты будешь спать под фургоном? – поразился он.

– Да, – ответила Рози, правда не сразу. – А я буду спать под фургоном.

Фреда захлестнули благодарность и угрызения совести. Рози не могла не преисполниться к нему жалости. Она даже ухитрилась ему улыбнуться, прежде чем отправилась под фургон досыпать на мешке с соломой.

Утром она встала в несколько подавленном настроении. Они приготовили для Мэри грандиозный завтрак, после чего Фред отвел Рози в сторонку.

– Послушай, – сказал он ей, – так не пойдет. Не могу я, чтоб ты спала у меня на земле хуже последней цыганки. Я скажу, что я надумал. Я надумал снова взяться за акробатику. Когда-то я хорошо на ней зарабатывал, и мне она была по душе. Ходьба на руках, двойное сальто, чуть-чуть фокусов – публике нравилось. Только я давно этим не занимался – времени не было, приходилось о Мэри заботиться. Но если ты возьмешь заботы о ней на себя, мы сможем давать двойные представления и быстро подзаработаем. И тогда...

– Что тогда? – отозвалась Рози.

– И тогда я смогу купить для тебя прицеп.

– Хорошо, – сказала она, отворачиваясь, но тут же повернулась к нему, вся покраснев. – Может, ты много знаешь про свиней, – бросила она с горечью, – и про сальто, и про фокусы, и про корзины и веники и уж не знаю про что еще. Но об одном ты не знаешь.

С этими словами она ушла и выплакалась за плетнем. Немного погодя она взяла себя в руки и вернулась к фургону. Фред показал ей, как устраивать Мэри утреннее купанье, после него удалять щетину – мучительная для рук процедура, – затем втирать крем для лица «Клеопатра», причем не только в рыло, потом пудрить и в довершение всего красить и покрывать лаком копытца.

Твердо настроившись не ударить в грязь лицом, Рози преодолела отвращение и вскоре освоила все эти – навыки не хуже заправской горничной. Поначалу она вздохнула с облегчением, когда избалованная свинья милостиво допустила ее до своей персоны. Но потом Рози заметила в ее глазках злорадство.

Впрочем, раздумывать об этом ей было недосуг. Не успели завершить утренний туалет, как пришло время готовить чудовищный обед. Откушав, Мэри совершала променад – кроме суббот, когда давались дневные представления, – а после прогулки ложилась отдыхать. Как объяснил Фред, свинья любила, чтобы в это время с ней разговаривали и чесали спинку. Мэри вполне определенно дала понять, что спинку отныне надлежит чесать основательно. Затем шел массаж, за ним чай, потом еще одна маленькая прогулка или вечернее представление, в зависимости от обстоятельств, после чего наступало время готовить ужин. К ночи Рози бывала рада повалиться на свой тощий соломенный тюфяк.