Страница 3 из 6
– Что будем делать, Тварька? – печально спросил он василиска, клюющего ногу хозяйки. – Да не жри ты ее! Тварька, урод, имей уважение к мертвым!
Не без труда оторвав Тварьку от трупа, Кеннис чуть истерично рассмеялся и снова задумался. Эту зверюгу точно либо принесут в жертву, либо выкинут в болото. Василиски все тупые и злобные, но Тварька – особенно выдающийся экземпляр.
Родни у Эстерляки почти не было. Друзей тоже. В былые годы к ней захаживали на чай подружки-чародейки – такие же старые мегеры, как она сама. Кенниса тогда еще часто ставили на стульчик и заставляли декламировать стихи – а бабки клекотали, раздували капюшоны от смеха.
Но это было пятнадцать лет назад. За это время две наперсницы Эстерляки скончались, а одна уехала куда-то в Эхидену, высиживать дочкины яйца. Последние года три хозяйка Кенниса вековала в одиночестве.
А родня… где-то у Эстерляки есть внук. Или даже правнук – она была такой древней, что чешуйки выцвели. Юные кобрины линяют три-четыре раза в год, взрослые – один или два раза, старики – раз в несколько лет, а совсем дряхлые вообще перестают это делать.
И Кеннис не знал, как с этим внуком или правнуком связаться. В последний раз тот навещал бабушку пару лет назад – приплыл, погостил несколько дней и уплыл восвояси. На Кенниса он смотрел, как на ходячий предмет мебели.
Немного подумав, Кеннис уволок Эстерляку на чердак. Кобрины высушивают и мумифицируют своих мертвецов, а потом погребают в стеклянных саркофагах.
Если спросят – он просто решил справиться своими силами. Он тупой раб, полуживотное. Он не знает правильных обычаев.
Кеннис все сделал как нужно. Выпрямил тело хозяйки, спрятал язык в рот, скрестил руки на груди и тщательно обмыл. Разжег огонь в жаровенке и бросил смесь душистых трав. Это прибьет запах разложения.
Пусть пока будет так. Кеннису нужно время подумать.
Когда он спустился и запер люк, Тварька жалобно заворковал, чего раньше не делал. Возможно, даже тупой василиск смекнул, что теперь только Кеннис стоит между ним и голодной смертью.
– Что, Тварька, жрать хочешь? – хмыкнул юноша. – Теперь уже не такой наглый? Ладно, на. Мы с тобой товарищи по несчастью… ай, тля, урод!..
Тварька вырвал у Кенниса крысу, едва не оттяпав при этом палец. Утащив добычу, он повернулся и бешено зыркнул на человека. Снова попытался убить взглядом.
– Не получается? – жалостливо ответил ему Кеннис. – Тварька, ты тупой. Тупой Тварька.
– Как же он ужасно обращается со своим животным, – неодобрительно произнес Дегатти.
– Сразу видно фамиллиарщика, – покачал головой Янгфанхофен. – А если бы у тебя было настолько тупое и злобное животное – как бы ты с ним обращался?
– У меня было, – сказал Дегатти. – Помнишь, я рассказывал про котенка? Когда он оклемался и подрос, то обоссал все углы и ободрал всю мебель. Я даже думал, что он болен, но он оказался просто мудилой.
На самом деле положение у Кенниса было незавидное. Он какое-то время мог делать вид, что хозяйка еще жива – она все равно давно ни с кем не общалась. Но рано или поздно кто-нибудь заметит неладное. И когда его спросят, почему он сразу не доложил о ее смерти – что он ответит?
Так что Кеннис решил попытаться бежать. Куда-нибудь подальше. На другой конец Ильтохидены или вообще на континент… хотя там тоже правят кобрины. Им принадлежит вся Сурения и все моря вокруг нее.
Так что бежать придется очень далеко. Нужны будут деньги, нужны будут припасы, нужно будет оружие… нужны будут объяснения, почему человек путешествует один, без хозяина-кобрина.
Ну или без объяснений, если будет стоящее оружие. Просто не заходить в поселения, передвигаться в полдень или глухими ночами, когда кобрины спят. Сторожевые василиски Кеннису не страшны… имеет ли смысл брать Тварьку с собой?
Если его тут бросить, он точно сдохнет. Ядовитые железы у него удалены, а убийственного взгляда кобрины не боятся. Начнет охотиться на скот и домашнюю птицу – сразу прибьют.
Да и не умеет Тварька сам о себе заботиться, он домашний василиск.
И Кеннису было его немного жалко. Все-таки пятнадцать лет делили стол и кров.
К тому же при всей его бесполезности василиск есть василиск. Даже без ядовитых желез – более смертоносного зверя еще поискать. Почти что живое оружие.
Оружия, кстати, Кеннис в доме не нашел. Только столовые ножи, да большой серп для рубки тростника. Оно и понятно – к чему оружие дряхлой чародейке?
Так что он собрал только припасы и ценности.
Утащить всю библиотеку Эстерляки Кеннис не надеялся, в ней было больше сотни книг. Он отобрал лишь несколько самых важных, самых полезных. В основном про волшебство и лекарственные травы – остальное пусть пропадает.
Золота и серебра у старухи оказалось мало. По меркам чародеев она была небогата. Кеннис опустошил и без того скудную кубышку, вскрыл сундучок с древними украшениями и присвоил скальпель с перламутровой ручкой. Другие колдовские инструменты тоже забрал.
Обыскав все, Кеннис сходил на базар и вернулся нагруженный, как гигантский варан. Лавочники хорошо знали раба-питомца Эстерляки и давно не удивлялись, что тот ходит за покупками один.
Было очень необычно готовить завтрак только для себя. Очень странно не слышать постоянно окриков старухи. Не носиться сломя голову то с молоком для нее, то с яйцами, то с болеутолителем, то с книжкой почитать. Делать что захочется.
Поев и передохнув, Кеннис уже собирался уйти, но тут заглянул клиент. Случайный странник, который маялся животом. Конечно, он ожидал, что его примет сама чародейка, но Кеннис заверил его, что госпожа Эстерляка ни с кем не видится, однако сейчас же сделает ему целебную микстуру.
Смешал он ее сам, конечно. Немного зверобоя, коры крушины, чабреца и ветрогонки. Один из самых простых рецептов. Выпив заваренную в воде смесь, странник сразу почувствовал себя лучше, расплатился и отбыл.
После этого Кеннис уже спокойно мог уходить, но тут как раз стал просить еды Тварька. Потом Кеннису показалось, что с чердака пахнет разложением, и он полез проверять. Сам не заметил, как задержался там, повторяя элементарное кровное чароплетение. Почему-то казалось, что Эстерляка еще может его видеть и слышать, что она кивает одобрительно, хвалит своего теплокровного ученика.
Потом лучшее время для побега прошло, и Кеннис решил остаться уж до завтра. Тем более, что он задумался насчет гигантского варана. Лодка у Эстерляки была, но маленькая, много не нагрузишь. Даже при том, что он бросает большую часть книг… жаль, кстати. «Хроники народа Великого Змея» ему могут в дороге пригодиться, там есть сведения по географии и даже карты. Сильно устаревшие, книге больше полувека – но это все же лучше, чем ничего.
А на следующий день Кеннис решил запастись в дорогу снадобьями. Магия кобринов способна на многое, но часто ее применять нельзя, а то кровью истечешь. Может, поэтому Эстерляка и предпочитала обычные травные настои, для которых никакие чары не нужны.
Так что он решил наварить их побольше. Тех, что могут долго храниться. Укрепляющие, придающие сил, отгоняющие сонливость… кое-каким нужно настаиваться несколько дней, но ему ведь спешить некуда. В селении никто не заметил, что живущая на отшибе чародейка скончалась.
И так Кеннис все откладывал и откладывал, находил все новые причины еще побыть в бунгало, в котором прожил пятнадцать лет… пока к веранде не подплыла лодка, с которой спрыгнул молодой рослый кобрин с огромным капюшоном.
– Бабусь!.. – весело окликнул он. – Встречай гостя!
У Кенниса оборвалось сердце. На негнущихся ногах он вышел к внуку (или правнуку?) Эстерляки, с трудом склонил голову и пролепетал:
– Госпожа почивает, молодой господин. Приняла снотворящий эликсир.
– А, ну пусть почивает, – махнул рукой кобрин. – Вещи мои в комнату отнеси. Тварька, отвали!..
Василиск радостно пытался оторвать гостю палец ноги. Тот без жалости пнул его, и злобный ящер с шипением отпрыгнул.