Страница 22 из 22
Совсем рядом закудахтали куры, потом заблеяли козы. Ага, значит, чернильные поганки держали скот! Должно быть, это были потомки животных, перевезённых в ночные убежища сорок лет назад для того, чтобы обеспечивать библиомантов пищей.
По мере того как брат и сестра вели Фурию по узким улицам, лазам и проходам лагеря, её глаза привыкали к темноте.
– Герцог не ушёл! – крикнула петушиная книга и охнула, когда Фурия обо что-то ударилась.
– Я знаю. – Фурия и сама чувствовала его присутствие, но сомневалась в том, что он преследует их пешком. Вероятнее всего, он продолжал парить в воздухе над лагерем и пытался распознать её ауру под бесчисленными брезентовыми крышами.
Ребята снова прошли через одно из каменных иглу, знакомых Фурии по её первому визиту в лагерь.
– Подождите! Не ведите меня к остальным!
Вторая дочь и Восьмой сын остановились. Мальчик покачал головой:
– Здесь есть много места. И в земле тоже – щели, ямы, пещеры.
Фурия не хотела скрываться от Ментаны в каком-нибудь сыром гроте. Им всем катастрофически не хватало времени. Идеи поглощали целые горные хребты и неотвратимо приближались к долине, где находился лагерь.
– Книга… – выдавила она, запыхавшись и кашляя. – Книга вашего брата… Она с корабля? Вы тогда сказали: Буквенная Мария. Вы ведь имели в виду корабль? Да?
– Буквенная Мария вывела её из кромешной тьмы туда, где сияет вечный день, – повторил Третий сын.
– Вы вынесли книгу оттуда? – не отступала Фурия.
Мальчик и девочка переглянулись.
– Я знаю, что туда никому нельзя заходить… Но ведь вы были там, правда? Вы знаете, как пробраться внутрь!
Восьмой сын внимательно посмотрел на неё. Внезапно его голова дёрнулась. Каменный купол затрясся от мощного удара снаружи.
– Ах ты, чёрт! – Фурия вновь ощутила присутствие Ментаны. Его аура проникала сквозь щели между каменными глыбами, нагромождёнными друг на друга.
Ребята выбежали из-под купола в крытый проход. За их спинами верх купола разлетелся, словно от взрыва, камни посыпались на брезентовые крыши лагеря.
– Этот не такой, как она! – закричала Вторая дочь, вероятно, имея в виду Федру. – Этот злой!
Возможно, Ментана действительно не отличался добротой. Или он считал, что при данных обстоятельствах поступает единственно правильно. Тем не менее Фурия ото всей души пожелала ему провалиться на месте. Обычного человека ей удалось бы сбить со следа с помощью библиомантики, но Ментана был слишком силён, и любая попытка сопротивления немедленно выдала бы ему её местонахождение.
Фурия слышала, как он завопил от ярости, когда понял, что ей вновь удалось улизнуть от него. Брат и сестра, молниеносно схватив девочку за руки, потянули её за собой сначала направо, потом налево, меняя направление и путая следы. Если бы Ментана совершил ошибку и решил преследовать её, передвигаясь по земле, она впервые оказалась бы в выигрышном положении.
Фурия уже давно не ориентировалась, в каком направлении они двигались. Восьмой сын бежал перед ней, Вторая дочь – за ними. Встречаясь в темноте с другими чернильными поганками, девочка угадывала очертания обезображенных лиц. Никто не пытался их остановить.
– Фу-урия!
Она ощущала гнев герцога и боялась, что он разнесёт половину лагеря, если не найдёт её в ближайшее время.
– Вот! – крикнул Восьмой сын, указывая на отверстие в земле.
Для Фурии это было лишь тёмное пятно в полумраке. Вероятно, она свалилась бы туда, если бы бежала по проходу одна.
Вторая дочь пнула ногой верёвочную лестницу, лежавшую рядом с ямой. Постукивая, в глубину упали деревянные ступеньки.
– Я не хочу прятаться. – Фурия покачала головой.
– Я знаю, – возразил Восьмой сын. – Ты хочешь туда, где книги.
Вторая дочь проворно перелезла через каменный край ямы и ловко повисла на верёвочной лестнице, поглядывая на Фурию, словно привидение с маленькими чёрными глазами.
– Мы тебя проведём, – сказала она.
Восьмой сын взял руку Фурии и сжал её:
– Мы проведём тебя на корабль.
Глава одиннадцатая
Джим Хокинс лежал в своей постели в резиденции. Ему снился стук, раздававшийся по коридору. Ритмичный гулкий стук, источник которого медленно приближался к нему.
Стук этот был знако́м Джиму слишком хорошо. Прежде, когда он раздавался с палубы «Испаньолы», мальчику приходилось слышать его неделями, изо дня в день, особенно по ночам. Иногда стук замолкал на несколько минут или даже часов, но затем неизменно возобновлялся – в рваном ритме, от одного борта корабля к другому. Шаги пирата, передвигающегося с костылём на деревянной ноге.
На лбу Джима выступила испарина. Он заметался во сне, когда человек с костылём, неспешно прохромав по коридору, остановился возле его двери. Потом ненадолго всё затихло, как затихало и тогда, на палубе, пока одноногий пират рассеянно скользил взором по ночному океану.
Наконец снова раздался стук, но не по паркету, а кулаком в дверь.
«Мальчик! – прогремел голос по ту сторону двери. – Мальчик!»
В этот момент Джим проснулся, как просыпался каждую ночь.
Через раздвинутые шторы в комнату падал лунный свет. Джим никогда не задёргивал их, чтобы ни один угол комнаты не погружался в полную темноту, и прежде всего – чтобы была видна дверь. В полусне Джиму казалось, что иначе одноногий пират однажды выступит из этой темноты, словно из тумана, и, как только Джим откроет глаза, Сильвер появится перед его кроватью, опираясь на свой костыль, схватит его и снова хрипло и угрожающе прошепчет: «Мальчик!»
Казалось, в этом шёпоте была заключена вся история, связывавшая их, – история о предательстве, ещё одном предательстве и смерти, разыгравшаяся на борту шхуны «Испаньола» во влажных, непроходимых зарослях Острова Сокровищ.
Мальчик сел в постели, сонно оглядел комнату и убедился, что, кроме него самого, в ней никого не было. Одноногий Джон Сильвер и Джим сначала доверяли друг другу, затем стали смертельными врагами, достигнув в конце концов странного баланса доверия и ненависти. Однако Сильвер даже не знал, что Джим выпал из книги, и, вероятно, по-прежнему влачил своё существование между английскими матросскими трактирами и забытым островом где-то посреди тропического океана.
Если Сильвер сам не стал экслибром. В этом случае он тоже скитался где-то в этом мире и, возможно, искал именно мальчика, чьи поступки когда-то перечеркнули его планы. С тех пор как Джима приютила баронесса Химмель, прошло более трёх лет. Её он в конце концов тоже предал: она не оставила ему выбора. Только оказавшись в резиденции среди мятежников, Джим ощутил себя по-настоящему свободным. Он старался быть полезным везде, где только мог, присматривал за маленьким Пипом и с нетерпением ждал новостей от Изиды и Дункана, которые отправились на поиски сестры Пипа, Фурии. Однако никто не неволил его, не удерживал, не предъявлял ему требований: он мог в любое время уйти или остаться… если бы не стук костыля, тревоживший его ночами. Глухой неотвратимый стук, раздававшийся в коридоре и замолкавший перед его дверью.
«Мальчик!»
Вопреки здравому смыслу Джим должен был собственными глазами убедиться, что одноногого Джона Сильвера здесь нет. Он спустил ноги из-под одеяла на пол, посидел ещё минуту, протирая глаза. Днём он практически не вспоминал о Сильвере и о прошлом вообще, однако по ночам воспоминания появлялись перед ним, словно клубы дыма из паркетных щелей, тянули к нему свои призрачные лапы и нависали над его головой даже после пробуждения, прежде чем окончательно убраться восвояси.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.