Страница 1 из 10
Я довольно смутно вспоминаю, что мой друг Эдуард Мелоун, сотрудник «Газетт», говорил мне что-то о профессоре Челленджере, с которым он пережил замечательные приключения. Однако я настолько занят своими профессиональными делами, и моя фирма была настолько завалена заказами, что я очень мало следил за всем, что творится на свете, за всем, выходящим за пределы узкопрофессиональных интересов. Единственно, что удержалось у меня в памяти, это что Челленджер представлялся мне каким-то диким гением, обладающим жестоким, нестерпимым характером.
Поэтому я был очень удивлен, получив от него деловое письмо следующего содержания:
14-бис, Энмор-Гарденс.
Кенсингтон.
Сэр!
У меня явилась надобность воспользоваться услугами специалиста по артезианскому бурению. Не буду скрывать от вас, что мое мнение о специалистах вообще невысокое, и обычно я обнаруживал, что человек с хорошо развитыми мозгами, как я например, может шире и глубже вникать в дело, чем другой, избравший узкую специальность (что, увы, очень часто называется профессией) и поэтому имеющий весьма ограниченный кругозор. Тем не менее я склонен попробовать иметь с вами дело. Просматривая список авторитетных специалистов по артезианскому бурению, я заметил некоторую странность — чуть не написал нелепость. Выше имя привлекло мое внимание, и по наведенным справкам обнаружилось, сто мой молодой друг, м-р Эдуард Мелоун, знаком с вами.
Поэтому я пишу вам и заявляю, что буду рад побеседовать с вами, и если вы удовлетворите моим требованиям — а они не маленькие, — я буду склонен передать в ваши руки чрезвычайно важное дело. В настоящее время большего сказать не могу, потому что дело носит совершенно секретный характер и сообщить о нем можно только в устной форме. Поэтому прошу вас немедленно оставить все дела, если у вас таковые имеются, и прийти по вышеуказанному адресу в следующую пятницу в 10.30 утра. У дверей вы найдете скребок для очистки грязи с подметок и цыновку ибо миссис Челленджер кралюбит опрятность.
Остаюсь, сэр, как вам известно,
Это письмо я передал своему старшему клерку для ответа, и он уведомил профессора, что м-р Пирлесс Джонс имеет удовольствие принять его предложение. Это было обычное вежливое деловое письмо, начинавшееся с трафаретного выражения:
«Ваше письмо от (без даты) получено».
На это последовал следующий ответ профессора, имевший вид загородки из колючей проволоки:
"Сэр!
Я замечаю, что вы негодуете на то, что мое письмо было без даты. Смею ли я обратить ваше внимание на тот факт, что, в качестве некоторой награды за чудовищные налоги, наше правительство имеет привычку ставить маленький круглый значок или штамп на внешней стороне конверта, который имеет как раз нужную вам дату отправления. В случае отсутствия или неразборчивости этого штампа вам надлежит обращаться к содействию авторитетных лиц почтового ведомства. Тем не менее предлагаю вам направить свои замечания лучше на обстоятельства того дела, о котором я хочу с вами посоветоваться, и прекратить обсуждение формы и стиля моих писем".
Мне стало ясно, что я имел дело с сумасшедшим, и я почел за благо, прежде чем предпринимать дальнейшие шаги, пойти к моему другу Мелоуну, которого я знал еще с тех пор, когда мы оба играли в Ричмондской спортивной команде.
Он был все тот же неунывающий ирландец и очень потешался над моим первым столкновением с Челленджером.
— Ничего, ничего, сын мой, — заявил он. — После пятиминутного разговора с ним вам покажется, что с вас живого содрали кожу. Ему ничего не стоит оскорбить человека.
— Так с какой же стати с ним так няньчатся?
— Никто с ним не няньчится. Если бы собрать всю ругань, скандалы и полицейские протоколы...
— Протоколы?
— Да, черт возьми, он ничуть не задумается спустить вас с лестницы, если вы ему не понравитесь. Это первобытный пещерный человек в пиджаке. Как сейчас представляю его с дубиной в одной руке и кремневым топором в другой. Бывает, что люди родятся не в том столетии, а он опоздал родиться лет на тысячу. Это тип раннего неолита или что-то в этом роде.
— И такой тип — профессор?
— В том-то и дело. Это самый могучий ум Европы, обладающий невероятной силой, которая воплощает все его замыслы и реальность. Окружающие делают все от них зависящее, чтобы сдержать его, коллеги ненавидят его со всем пылом, но с таким же успехом пара жалких траулеров сможет сдержать трансатлантического гиганта. Он просто их не замечает и идет своей дорогой.
— Так, — сказал я, — одно для меня ясно: я не желаю иметь с ним никакого дела. Я откажусь от его предложения.
— Ничего подобного. Вы примете его целиком и безоговорочно, — имейте в виду — целиком или потом вы очень пожалеете.
— Почему?
— Хорошо, я вам объясню. Раньше всего, не принимайте всерьез всего, что я вам наговорил о старике Челленджере. Всякий, кто с ним соприкоснется ближе, начинает любить его. Право же, старый медведь вовсе не так страшен. Я, например, вспоминаю, как он тащил на спине младенца-индейца, заболевшего чумой, тащил сотни миль до реки Мадейры. Во всяком случае, он великодушен и никогда не причинит вам зла, если вы будете с ним честны.
— У него вообще не будет случая как бы то на было со мной обращаться.
— Ну и сваляете дурака, если не пойдете к нему. Вы слышали когда-нибудь о «тайне Хенгист-Даун», о затопленных шахтах на Южном берегу?
— Да, какое-то таинственное исследование угольных шахт, насколько я понял.
Мелоун хитро подмигнул.
— Так поняли? Ну и ладно! Видите ли, старик мне доверяет, и я не могу много говорить без его разрешения. Но кое-что я вам могу сообщить, потому что об этом было в газетах. Некий Беггертон, составивший себе капитал на каучуке несколько лет тому назад, оставил все свое состояние Челленджеру с условием израсходовать его в интересах науки. Это была громадная сумма, несколько миллионов. Тогда Челленджер купил землю в Хенгист-Даун, в Суссексе. Это были никуда негодные земли на северной границе меловой области, а он закупил большой участок и загородил его колючей проволокой. В центре его владений была глубокая выбоина. Здесь он затеял раскопки. Он объявил, — Мелоун подмигнул снова, — что в Англии есть нефть и он намерен это доказать. Он построил маленький образцовый поселок с колонией хорошо оплачиваемых рабочих, которые поклялись держать язык за зубами. Сама выбоина так же отгорожена, как и весь участок, и охраняется свирепыми собаками, овчарками. Много репортеров чуть не оставили там свою жизнь, уже не говоря о задней части брюк в зубах овчарок. Словом, дело серьезное и крупное, и ведет его фирма Томаса Мордена, но она тоже связана словом и должна соблюдать тайну. Очевидно, подошло время, когда потребовался специалист по артезианским колодцам. Неужели теперь вы будете так глупы, что откажетесь от подобной работы, сулящей такие интересные перспективы и чек на солидную сумму по их реализации, не говоря уже о сотрудничестве с самым поразительным человеком, какого вы когда-либо встречали и никогда больше не встретите.