Страница 2 из 3
– С трёх сторон гору защищают реки – Волга, Свияга да речка-Синбирка. Надо бы здесь крепость построить для охраны русской границы!
– Хорошая думка, боярин. Государю надо донести всё в подробностях.
– Добро!
Ивашко, зная нрав боярина, более молчал. Богдан Хитрово погрузился в свои боярские думы. Потом сказал, обращаясь к притихшим мальчишкам:
– Ведаю, что Ивашко неспроста вспомнил эту мудрёную загадку. Что, мальцы, вижу, она вам не по зубам, как великану сея гора волжская. Те старушки – бронзовые пушки. Как охнут! Все оглохнут!.. Быть здесь крепости с пушками. Эй, Ивашко, дай-ка мальцам-молодцам по новгородке7, чтоб царского боярина Богдана Матвеевича Хитрово помнили. Кто из вас старше?
– Чу, дядька-боярин, я старше Емельки на год с пряником.
– Врёшь, Митька! Без пряника!
Боярин удивился:
– Что за дело – год с пряником?
– Чу, дядька-боярин, я пряник испробовал, а Емелька – нет. Из Астрахани купец приплывал. Я купцу рыбу носил, торг имел, он мне пряник дал.
– Что ж ты Емельку не угостил?
– Я звал Емельку к купцу идти торговаться, так он не пошел.
Боярин лихо запрыгнул в седло:
– Вот тебе дело, Митька. Мы к закату спустимся в твою слободу на ночевку. Вели своему батьке рыбы в котле наварить. Сказывай, царский стольник будет… Эй, дружина! Гоним лошадей к Свияге! Успеем, так леса дальние оглянем.
– Гэ-й-эй! – Синбирская гора задрожала от конского топота.
Глава 4
Коршун все ещё кружил над волжской горой и видел, как конная вереница спускалась по отлогому берегу к извилистым бережкам Свияги. Эта неширокая речка текла почти параллельно своей старшей сестре Волге. Боярин на белом скакуне высказал вслух свои думы:
– На Синбирской горе крепость состроить надобно! На восток протянуть засечную линию8. Ногаец здесь отпор встретит! Дело царское, Ивашко!
– Наше дело – не жалобиться, а исполнять боярские наказы.
– Сколь думаешь, Ивашко, от Волги до Свияги вёрст будет?
– Две версты9, боярин, пешком, да ещё пять аршин10 шажком. Для города-крепости место и впрямь, подходящее.
– Не говори гоп, Ивашко!.. Это лишь мои думки…
Тем временем Митька и Емелька кубарем скатились с горы и помчались к Митькиной избе. За ними было увязался Афонька, да друзья раскрыли перед Афонькиным носом ладошки с новгородками – серебряными копеечками. Афонька замер и только изумлённо моргал вслед, как брошенный котёнок. Друзья с грохотом ввалились в избу и бросились к бочке с водой – жажда мучила обоих мальчишек. Они выхватывали друг у друга деревянный ковш и напились до боли в животе. Сквозь слюдяные окна просачивался кисельный свет, освещал лавку, стол, углы, уставленные крестьянскими сундуками и укладками, и печку врытой наполовину деревенской избы. У печки, переставляя горшки, топталась Митькина мать. Увидев сорванцов, она охнула:
– Откуда такие разудалые явились?
Митька, тяжело дыша от переполненного водой желудка, восторженно говорил:
– Мамка, я с дядькой-бояриным разговор водил. Дядька-боярин от царя прислан. С войском на белом коне прискакал. Борода черна, сам грозен.
– Ой, Митька, розги под рукой нет!.. Что язык твой мелет?
– Чу, мамка, Емелька скажет.
– У боярина того богатства невиданно. Боярин нам по новгородке поднёс, – Емелька показал серебряную деньгу с чеканным всадником.
Митькина мать присела на лавку:
– Ой, цари земные и небесные!.. Что ж боярин сказывал?
– Чу, мамка, наказано рыбицы наварить. Дядька-боярин будет у нас ночевать.
– Ой, цари земные и небесные!.. Батька твой все ещё на островах рыбалит. Сыщите его! Государева боярина встречать надобно с почестями. Неровен час осерчает… Ой, цари небесные! Как же вы одни-то?
– Плавали уже! – и Митька с Емелькой помчались по берегу к своей лодке. Однако на их пути внезапно появился Афонька и высокорослый Тимошка, сын бортника11. Афонька визгливым голосом остановил друзей:
– Мы поколотим вас, Митька!
– Отпущу, ежели деньгу дадите, – добавил Тимошка.
Митька и Емелька прижались друг к дружке плечами. Митька сказал:
– Пустите, нам к батьке скорее надо. Дядька-боярин едет в деревню. От царя прислан.
Тимошка притворно схватился за живот:
– Помру со смеху! Может, царь послал боярина за тобой, Митька? В гости зовёт!
– Чу, Тимошка, боярин с нами разговор вёл.
– Дай-кось, Митька, я разомну кулаки, – грозно продолжил Тимошка и шагнул вперёд.
– Отдай деньгу, – подхватил Афонька.
Митька ответил:
– А ну! Заверну твою шею, Афонька!
Афонька попятился и спрятался за спину Тимошки:
– Наколоти их, Тимошка!
– Сунься! – Митька набычился и сжал кулаки.
Тимошка медлил. Митька толкнул Емельку плечом:
– Одолеем! Закинь копейку в рот! Да не заглотни, сожми зубы!
Глава
5
Митька положил серебряную монету в рот, воинственно промычал-прорычал и бросился на Тимошку. Емелька следом. Они сбили с ног замешкавшегося врага и принялись отчаянно колотить его по бокам и макушке. Афонька накинулся на них со спины – бил, царапал и кусал, но те будто его не замечали – лихо насели на Тимошку. Тот крепко отбивался, но Митька и Емелька не дали ему подняться. Драка закончилась быстро. Тимошка выдохся и, побитый, отползал. Афонька, испугавшись, перестал размахивать руками и отбежал в сторону. Митька и Емелька, утирая окровавленные лица, часто дышали носом, показывая сжатые зубы. Не было ни малейшего сомнения, что друзья готовы продолжить битву и стоять насмерть. Эта решимость и бойцовские позы лишили воли Тимошку и Афоньку. Ругаясь и грозя издали, они не посмели более препятствовать походу Митьки и Емельки. Бросив верёвку с якорем в заводню и отчалив от берега, друзья выплюнули окровавленные серебряные монеты на ладони и принялись рассматривать их, будто видели впервые.
– Чу, Емелька, мой всадник копьём бьёт инородца!
– Мой всадник колотит Тимошку. Глянь, Тимошка молит пощады, – Емелька поднёс ладонь к Митькиному носу. Митька погрозил:
– А ну, ещё сунутся!.. Поколотим!
– Я их не боюсь, – Емелька утёрся рукавом рубахи.
– Умойся водицей, – Митька положил монету в рот и умыл своё лицо.
– Митька, на копейку сколь пряников выторгуешь?
– На серебряную много, враз не съешь.
– Пуд пряников съем! – хвастанул Емелька.
– Бестолковый ты, пуд пряников съешь и помрёшь.
– От пряников не помрёшь!
– Чу, Емелька, волна поднимается, а мы ещё посередь пути. Сгонит от острова, пропадём!
Друзья налегли на вёсла. Работали слаженно, чувствуя под собой величественное дыхание Волги – привольное и опасное. Мальчишеские загорелые спины раскачивались как маятники. Митька ритмично мычал – давал команды Емельке. Монеты сжимали во рту. Вскоре их лодка уткнулась в песчаный берег Чувичинского острова. Они пробрались через заросли ольхи, прошли сосняком до озерца, опять сосняком и выбрались на цветущую луговину. Мужики сушили неводы12, дымил костёр. Одна лодка стояла в протоке между двух островов.
– Батька! – звонко крикнул Митька. – Дело спешное!
Мужики дружно оглянулись. Один из них ответил:
– Митька, чертяка! По какому делу занадобилось на остров плыть без надзору?
Митька, не останавливаясь, повторил:
– Батька! Дело спешное!.. Разузнал я – воины те с Москвы. С ними дядька-боярин на белом коне. Борода черна, сам грозен. На боку сабля.
– Что за надобность занесла лихих воинов?
– Мерят место под крепость. Пушки ставить мыслят.
7
Новгородка – серебряная копеечка XVII в.
8
Засечная линия – оборонительное сооружение из наваленных деревьев.
9
Верста – русская мера длины, равная 1.07 км.
10
Аршин – мера длины, равная 71 см.
11
Бортник – сборщик мёда диких пчёл.
12
Невод – сетное орудие ловли рыбы.