Последний рыцарь короля

– Доброе утро, – весело сказала она.

– Доброе утро, донна. Благодарю вас за помощь, просто не представляю, куда подевались мои оруженосцы. А вы сегодня рано проснулись.

– Рано заснула, вот и проснулась рано. Мне хотелось побыть с вами, пока вы не отправитесь в бой. Неужели нельзя высадиться в другом месте, – вдруг воскликнула она с тоской, – ведь эти сарацины только и ждут, чтобы наброситься на вас там.

– Не они нас ждут, а мы их, – поправил ее граф. – Не бойтесь, донна, для нас это дело привычное.

Пальцы донны бережно проверили остальные ремешки, чтобы они не развязались во время боя. Было такое ощущение, будто она специально мешкает, не решаясь отойти от него.

В это время из каюты вышел герцог Бургундский и удивленно уставился на необычную сцену: донна Анна, бледная и взволнованная, в белой манишке с развевающимися краями, держала руки на плече графа и тихо перебирала пальцами ремни его доспеха. Они разговаривали тихо, глядя друг на друга и улыбаясь. Герцог почувствовал болезненный укол в сердце, но тут донна обернулась и с такой же нежностью, не вздрогнув и не смутившись, посмотрела на герцога. Что случилось с ней? Прежде она не позволяла себе так приближаться к мужчинам, а теперь в глазах нет ни тени прежней холодной сдержанности – она сдержанна, но в меру, и даже иногда нарушает все мыслимые правила.

– Доброе утро, донна, – сказал герцог, постаравшись, чтобы его голос звучал как можно более естественно. Он увидел, как де ла Марш из деликатности отошел подальше. Герцог надел на доспехи свою гербовую рубаху, и прежде, чем он успел сообразить, донна Анна сказала:

– Позвольте, я помогу вам застегнуться, я уже помогла графу и знаю, как это делается, – она взялась за защиту для плеча и закрепила ее на герцоге. Застегивая ремни один за другим, Анна не заметила, как приблизилась к нему.

– Вы будете сражаться? – спросила она тихо.

– Ну, конечно, – улыбнувшись, ответил герцог.

– Не ходите первым, – вдруг выдала донна, немного поколебавшись: – первые всегда погибают.

– Но ведь если все будут бояться, тогда никто не пойдет. Идя первым, я подаю пример остальным.

– И вам не страшно?

– Знаете, донна, боятся все, но, в отличие от трусов, храбрецы никогда не признаются, что им страшно.

Донна посмотрела на него как-то странно, испуганно и вместе с тем решительно.

– Я желаю вам удачи, герцог. От всего сердца.

Она пролепетала это и, опустив взгляд, густо покраснев, ушла в каютное отделение. Герцог не знал, радоваться ему или сердиться на нее, поэтому решил не мучить себя размышлениями на эту тему. Спустившись в лодку, он добрался до норманнского судна, отстоял мессу вместе с королем и поцеловал крест, который держал легат.

Король, заметно волнуясь, держась рукой за висящий на поясе меч, обратился к своим рыцарям с речью:

– Мои верные друзья, мои рыцари, верьте, мы будем непобедимы, если сплотимся в нашей любви. Ведь это по Божьему соизволению мы прибыли сюда, чтобы высадиться в столь сильно защищенной стране. Впереди у нас много испытаний и тягостных моментов, но я хочу, чтобы прежде всего вы сохранили в этом походе свою веру. Здесь, положа руку на сердце, я говорю вам: я не король Франции, я не Святая церковь, это вы являетесь тем и другим. А я всего лишь человек, чья жизнь закончится, как и жизнь других людей, когда того пожелает Господь. И что бы ни случилось, все пойдет нам на благо. Если нас победят, то мы станем мучениками, а если мы восторжествуем, то высоко вознесем славу Господа, славу Франции и славу всего христианского мира. Помните, рыцари, что наше дело – это дело Господа, и мы победим во имя Христа. Он восторжествует прежде всего в нас – что бы ни случилось. Он принесет славу, честь, благословение – не нам, но имени своему, ибо слава его не закончится никогда!

Когда корабль короля вслед за лодкой, на которой Жан де Бомон, Матье де Марли и Жоффруа де Сержин везли штандарт с изображением святого Дионисия, вышел вперед, за ним потянулись остальные галеры. Герцог обернулся: ему показалось, что на «Модене» он смог различить фигуру с белым покрывалом на голове, смотревшую им вслед.

В шлюпках и на галерах, сдерживая испуганных лошадей, горя жаждой борьбы и сражений, воины Христова войска напряженно следили за берегом – там их уже ждал неприятель. Когда они приблизились к острову на арбалетный выстрел, конные и пешие сарацины принялись обстреливать их, стрелы густо закрыли небо, и вода кругом забурлила. Рыцари отстреливались, торопясь поскорее пристать к берегу. Свист стрел резко разрезал воздух, раздавались удары стрел о щиты, возгласы раненых и умирающих.

Шлюпка Жана де Жуанвилля, сенешаля короля, достигла берега быстрее остальных кораблей и причалила прямо возле отряда сарацин, которые, едва заметив храбрецов, бросились вперед. Отряд Жуанвилля не растерялся: плотно воткнув острые концы щитов в песок и спрятавшись за ними, они выставили вперед свои длинные копья, и сарацины повернули лошадей назад, опасаясь наткнуться на оружие.

Едва сарацины заметили, что крестоносцы приближаются к берегу, пешие и конные воины мусульманской армии вошли в воду, чтобы атаковать приближающиеся лодки. Вода кругом кипела: сарацин было около десяти тысяч человек, арбалетчики христиан не успевали обстреливать противника, лавиной несущегося навстречу. Увидев, что сарацины уже поджидают их, многие рыцари, не дожидаясь команды, пешими с обнаженными мечами попрыгали в море. Дно было неровным, и вода достигала кому шеи, кому пояса, но вошедшие в азарт европейцы не замечали ничего. Король и его армия тоже бросились в море с криками: «Мон жуа Сен Дени!" С лодок и кораблей выводили испуганных лошадей. Рыцари поднимались в седла прямо из моря, и из-под брони у них каскадом выливалась вода. Арбалетчики так ловко прикрывали своих рыцарей, что практически никто из них не погиб и всем удалось сесть на лошадей. Король шел впереди с обнаженным мечом, его окружали пешие и конные рыцари. Когда эта масса вышедших из воды рыцарей обрушилась на берег, сарацины отступили. Хоругвь с изображением Святого Дионисия коснулась песков Египта.

Большие корабли, на которых тоже остались рыцари и оруженосцы, тем временем атаковали сарацинские галеры и заставили их уйти вверх по течению реки, очищая западные воды от неприятеля.

Когда «Модена» вместе с другими кораблями начала движение на сарацинские галеры, Вильям Уилфрид вместе с остальными оруженосцами и рыцарями перетащили пустые бочки и оставшиеся щиты на один из бортов корабля, устроив там своеобразную защиту для отряда арбалетчиков. Менее грузная и более маневренная «Модена» обошла «Монжуа» и «Парадиз» и приблизилась к одной из галер. Едва только расстояние позволило обстрелять сарацин, арбалетчики открыли огонь. Лучники галеры пытались ответить, но арбалетчики оказались надежно укрыты от стрел неприятеля. Спустя час на «Модене» и других кораблях рыцари дружно улюлюкали вслед уплывающим в спешке галерам. При подходе к Дамьетте с кораблей стало видно, что из города огромной толпой на битву отправляются все сарацины, и в самом городе царит непонятная суматоха и паника. Несколько кораблей не могли наделать столько шума, поэтому христиане посчитали, что атака на берег прошла успешно. Но двигаться дальше к городу французы не решились. Нужно было дождаться вестей от короля.

На суше все обстояло совсем иначе. Едва крестоносцы высадились на сушу, они поставили шатры, где помогли разместиться раненым. Убитых среди рыцарей было мало, а среди неверных около пяти сотен. Сарацины отступили к городу, дав христианам время прийти в себя и организовать отряды. По берегу и в воде валялись трупы лошадей и людей. В хаотичном бою, когда все прыгали в воду с обнаженными мечами, все забыли, кто и с кем был в лодках и на кораблях, поэтому подсчет погибших шел с таким трудом.

Едва только христиане поставили палатки и построились в боевом порядке, как вернулись сарацины. С воинственным кличем, размахивая кривыми саблями, на которых висели разноцветные ленты, всадники и пешие воины мусульман продвигались по песчаной косе. Христианская армия под предводительством короля смело выступила вперед.