Страница 116 из 124
- Но есть вещи, которые он никогда ни тебе, ни твоей матери не откроет.
У меня, кажется, перестаёт биться сердце.
- У него есть психические отклонения и часть из них сексуального характера.
- Я не хочу ничего знать, он мой отец и такие вещи…
- Это не то, о чём ты подумала! Неуместное останется его интимными тайнами, но то, что я хочу сказать, имеет огромное значение для Эштона! Ты ведь просила рассказать о нём самое важное?!
Я чувствую, что полуседая высохшая женщина напротив меня переживает эмоциональный всплеск, и малейшее неверное слово закроет её искренность надолго, если не навсегда. Поэтому киваю:
- Продолжайте!
Ну узнаю ещё парочку отцовских тайн, с меня не убудет! Любить его всё равно никогда не перестану!
- Во-первых, у него аномальная потребность в сексе, далеко выходящий за рамки статистики случай. Он пытался бороться с этим… разными методами, но безуспешно: даже небольшое воздержание сводит его с ума. Причина доподлинно мне не известна, но мой собственный вывод из обрывков рассказов о нём: это природная особенность, многократно усиленная ранней сексуальной активностью и пережитой психологической травмой, которую он держит в тайне. Хотя, может быть, твоя мать и знает… Во-вторых, эта же самая травма имела и другое пагубное на него воздействие: патологический паттерн сексуального ответа.
Gallant - Ifithurts
Прочитав на моем лице непонимание ни сути, ни необходимости всей этой информации, Амбр делает отступление:
- Я зашла издалека, чтобы тебе было абсолютно ясно то, что на самом деле произошло между нами, и как появился на свет Эштон!
- Я понимаю! - спешу её заверить.
- Дело в том, что у Алекса был друг, хороший друг. Я не помню его имя, но он сделал то, что считал лучшим для Алекса - объяснил мне, как я могу максимально приблизиться и сломать гранитную стену, которой он намеренно отгородился от всех женщин в ту пору.
- Это Марк! - догадываюсь вслух. - Так он не был, он и сейчас есть!
Губы Амбр растягиваются в искренней улыбке:
- Да уж, настоящие друзья идут вместе по жизни до самой старости! - она отводит взгляд, погрузившись в воспоминания, а я жду, не тревожу её.
Спустя несколько минут, словно очнувшись от сна, Амбр выпаливает:
- В общем, Марк, видел, как мучается друг, и решил переломить ситуацию, в которой тот залип, в его же пользу. Он поведал мне в приватной беседе, что если женщина прикасается к телу друга, и этот физический контакт имеет интимный характер, он не может отказать. Не способен ментально - попадает в ловушку, капкан. Клин такой у него, потому и отгородился полностью, чтобы не попасться, пока встречался со своей Лерой. И я подло использовала это знание… о его слабом месте.
- Вы что?! Изнасиловали его? - ахаю я.
- Фактически да. В ту ночь и был зачат Эштон. Не по любви, не даже по взаимному банальному влечению, я просто воспользовалась изъянами и без того изувеченного психически и морально мужчины… А потом, утром, было его лицо, глаза, которые я не забуду никогда - боль и сожаление от своего поступка, который он считал предательством. Он выглядел загнанным в угол, таким обездушенным, обессиленным и таким страдающим, что я решила - нет смысла мучить его, глупо преследовать мужчину, который так одержимо любит другую, даже если это ради его же блага. И это решение стоило мне очень дорого, ох, как дорого! Ведь Эштон для меня самой стал неожиданностью и в корне изменил ситуацию, но к тому моменту, когда я узнала о беременности, ни Алекса, ни его друга уже не было в Париже - они уехали, никому не оставив ни адреса, ни даже номера телефона. Вот такая нелепость.
Амбр пристально смотрит мне в глаза:
- А теперь главное: Эштон всегда чувствовал случайность своего появления. Думаю, это гены - такая склонность глубоко копаться в своей сути, проникать туда, куда любому другому и в голову не придёт. И он страдал от этого. Патологически. Не он один рос без отца, но только у него уверенность в собственной ущербности выросла в масштабы болезни! Я поняла это, когда он отвернулся от своего лучшего друга, с которым дружил ещё с детсадовского возраста. А причина меня убила: отец мальчишки ушёл из семьи! И Эштон всерьёз стал считать его неполноценным человеком, общение с которым недопустимо для него! И он, никогда не произнося вслух своих жалоб, считал неполноценным и себя!
Амбр вздыхает и продолжает:
- Масштабы нашей проблемы дошли до меня, только когда одним прекрасным утром мне позвонили из полиции с вердиктом: «Ваш сын - карманный вор». Эштону тогда было всего девять, и я не поверила. Ни секунды не верила, ни единому их слову, потому что подобное заявление никак не вязалось с личностью мальчика, который живёт в книгах. Эштон молчал. Онемел просто. Я давила, ругала, требовала объяснений, но этот ребёнок иногда был упёртым, как осёл. Поэтому я взяла отгул на работе и проследила за ним: идёт из школы как все, потом сворачивает на шумную многолюдную улицу и начинает вглядываться в лица, затем вновь шагает в направлении, никак не связанном с нашим домом. Замечаю, что он всё время двигается в странной, недопустимой для незнакомых людей близости с высоким темноволосым мужчиной. Очень близко, так, что даже руки как будто касаются. В этот момент я возненавидела собственного ребёнка, думала, убью его за такой позор, но что-то остановило, материнское сердце, наверное: не одёрнула, пошла вслед за ними дальше. А там - ничего не было. Эштон не лез ни в карман, ни в сумку того мужчины, только провожал его. Беру ещё отгул, снова слежу - всё то же самое. И в третий раз история повторяется. Я поняла, что мой сын не ворует, но что именно делает – так до меня и не дошло. Рассказала на работе, и одна женщина, долго лечившая мужа от депрессии, он у неё ещё и суицидник оказался, посоветовала врача-психиатра. Мы пошли, но и спец этот Эштона не разговорил. Всё выяснилось только на втором сеансе… под гипнозом: мой мальчик искал и находил в толпе чужих, проходящих мимо людей, мужчину… на роль отца.