Страница 1 из 18

Тёплые камни

Ульская Сигита

Сигита Ульская

Тёплые камни

Каждый живёт в жизни, как хочет.

И расплачивается за это сам.

21 июня 2007 года

Анна сидела на траве. У её ног копошился кролик Пушистик. Всякий раз, захватывая лапками лист одуванчика, он смешно его жевал, дёргал усиками и поводил ушами.

С возвышения, где устроилась Анна, был виден почти весь парк. В низине перед ней искрилась гладь озера. Колыхаясь, рябила на солнце сочная листва лип в аллеях. Сегодня в парке было мало народу. На другой стороне озера несколько человек играли со своими собаками. Иногда до Анны доносились крики команд и радостный лай.

Она была задумчива. В её сердце тлела смутная тревога. Анна старалась понять, что же её волнует. Она перебирала события последних недель, мысленно листая календарь назад.

Месяц тому, после учёбы у Тесс, она приехала в город, где теперь поселилась её мать. До этого Анна никогда не жила среди небоскрёбов и шумных толп.

Первое время, выходя из подъезда, она пыталась со всеми здороваться. Но ей мало кто отвечал. Скорее, на неё смотрели удивлённо, и каждый бежал по своим делам.

Анне было немного неуютно и непривычно в огромном Сити. Но, с другой стороны, её зачаровывали потоки людей, огни, реклама. Когда она шла по большому проспекту и мимо скользили незнакомцы, Анна чувствовала, как сквозь неё проносится яркая радуга чужих человеческих судеб. А она среди них – одна. Закричи – никто не услышит. Обойдут и ринутся дальше, как поток огибает камень в воде.

Рита, мать Анны, уже несколько месяцев работала в маленькой овощной лавке недалеко от дома, где была их квартирка. Мать расцвела и поправилась. Теперь она почти всё время улыбалась и носила хорошие вещи, полностью сменив гардероб и причёску. О бывшем муже напоминали только два искривлённых пальца на правой руке да шрам у волос, но она отпустила чёлку, и его мало кто замечал. У Риты даже появился кавалер – Боб. Он работал шофёром и развозил по окрестным магазинчикам товары. Частенько Боб оставался ночевать в их квартире. По вечерам они сидели с Ритой перед телевизором, что-то жевали и смотрели какие-нибудь весёлые шоу. Боб был простым человеком, работягой. Ему нравились старые комедии с Чарли Чаплином; когда их показывали, он заливисто хохотал и чесал своё пивное брюшко через майку.

Анну Боб не обижал. Казалось, они вообще живут с ним параллельно в одном пространстве. Иногда, находясь в маленькой квартирке целый день, они не перебрасывались и парой слов. Девушке Боб не очень нравился, она даже не понимала почему. Но Рита была счастлива, и Анна радовалась за мать.

У Риты появилось много подруг, она хвалилась своей дочерью перед ними. Рассказывала, что та целый год училась магии у наставницы. И когда Анна приехала, для девушки было полной неожиданностью, что к ней уже выстроилась очередь желающих погадать, состоявшая из новоявленных знакомых матери.

На несмелые возражения Анны, что она ещё не мастер, никто не реагировал. Женщины были готовы платить, пусть и небольшие, деньги. Анна затруднялась объяснить несведущим в эзотерике людям, что гадание – это не так просто.

Каждый раз она чувствовала, словно суёт руки в кипящий котёл чужой жизни. Для неё это было стрессом, болью и напряжением. Однако людям хотелось чуда: они искали ответы на вопросы. Многие из них пытались подружиться с необычной девушкой, но она сторонилась их, так как видела, что её лишь используют. Из-за дара. Когда-то она спросила Тесс, проходит ли это внутреннее болезненное напряжение от того, что ты смотришь в чужую жизнь. Тесс, улыбнувшись, ответила: «Со временем это притупится, но никогда не уйдёт. В какой-то мере это твоя личная плата».

Анна вспомнила улыбку наставницы. И ей стало одиноко и тоскливо. Она скучала по Тесс. По Дэну и Роберту, по Софии. А больше всех – по Саре. С ними она не только училась магии: там, на ферме «Два дуба», она стала по-настоящему жить. Осознала, что мир – это не только боль, ссоры, борьба и крики. Поняла, что можно быть счастливой просто так, ежедневно. Для неё стало невероятным открытием то, что липкое и противное чувство страха и тревоги, которое в детстве её почти не покидало, у других бывало редко. И, оказывается, испытывать его, как она, постоянно – это ненормально. Её просто взяли за руку и вывели из норы, показав солнце. Она осознала, что дружить – это не издеваться и вечно подкалывать друг друга, как это делали девочки из их школы. И что можно быть умиротворённой, спокойной и абсолютно счастливой, даже когда просто сидишь рядом с близким человеком и молчишь. Это были самые лучшие девять месяцев её жизни.

Да, здесь, в городе, она очень грустила без друзей, словно её опять, как в детстве, опустили в чернила, пусть и в другом сосуде, и разговоры по телефону не могли заменить того счастливого времени в «Двух дубах», о котором она тосковала.

Ей было беспокойно в доме матери. Здесь вещи пахли всё так же, как в детстве, и эти настойчивые запахи вызывали в ней постоянную смутную тревогу и чувство опасности.

Действительно, успокаивалась и расслаблялась Анна только когда мать с Бобом по вечерам уходили в бар или в гости. И тогда она, оставшись одна в маленькой квартирке, каждый раз словно наполнялась чистой, новой энергией. Анна могла весь вечер просидеть в темноте, наблюдая, как переливается и мигает город за окном.

С утра девушка обычно помогала матери в магазине или по дому, а после обеда гуляла или проводила время в библиотеке, здание которой располагалось через несколько кварталов. Анне нравились эти маленькие путешествия. Она представляла, что не бредёт по городу с многоэтажками и шумными автострадами, а блуждает по заросшему старому лесу с ущельями и быстрыми горными реками. Тогда это превращалось в настоящее приключение.

В прохладном читальном зале она обычно садилась за компьютер и жадно проглатывала всё, что могла найти про Испанию и Барселону. Анна много мечтала, всматриваясь в карты, открывала для себя описания незнакомых улиц, и они оживали перед ней, словно далёкое марево миража. Иногда ей казалось, что она уже осязает этот город. Его перекрёстки, площади, фонтаны…

Вечерами девушка пересказывала всё, что прочла, по телефону Стиву, который был сейчас с родителями. Он подготавливал последние документы для перевода в университет Барселоны.

Стив смеялся, слушая её, и говорил:

– Зачем ты всё это читаешь? Ведь мы там будем жить! И у нас ещё куча времени впереди. Я там был несколько раз. Не думаю, что Барселона тебя впечатлит.

– Стив, это для тебя путешествие – обычная вещь. Ты объездил весь мир. А я еду за границу впервые. Для меня в детстве событием года было посещение базара.

– Понимаю. Скоро я за тобой приеду! Мы поживём недельку у моих родителей, а потом отправимся покорять Испанию.

– Твои родители ещё злятся из-за того, что ты переводишься в Барселону?

– Нет. Уже нет. Мать прочла о тамошнем университете и осталась весьма довольна. Мне только пришлось дать им страшную клятву, что я не брошу учёбу. На этом всё закончилось, они смирились, – засмеялся Стив. – Как же я хочу тебя обнять!

– Я тоже. Мне здесь одиноко…

И они долго ещё говорили друг другу всякие нежные, милые глупости, о которых болтают лишь влюблённые. Потом Анна засыпала с блаженной улыбкой, обнимая тряпичную куклу, которую ей подарил Стив.

Она с нетерпением ждала десятое июля, когда должен был приехать Стив. Анна обвела дату календаря на стене и старательно зачёркивала каждый прожитый день.

И вот сейчас, сидя в парке, она радовалась, что осталось шесть дней. Всего шесть дней до его приезда!