Страница 29 из 100
«Оттолкни… Потому что я сам не могу…»
Он сходил с ума. Сходил с ума, почти рыча в ее губы, смешивая дыхание с ее стоном. Мечтая оказаться в ней в эту же секунду. Казалось, еще немного – и этот голод его просто убьет.
И вдруг она замерла, задержав дыхание, а затем тихо выдохнула:
– Что это за пламя, Дайрен? – хриплый голос, от которого сносит крышу.
Мужчина не сразу понял, что она говорит. Но когда смысл фразы оформился в голове, он резко отстранился, убрав руки. Не позволив фее прикоснуться к себе. К магическому огню.
По предплечьям и вправду струились мелкие сиреневые язычки. Рыцарь сжал зубы, встряхнув руками. Но и теперь пламя пропало не сразу.
Дышать было все еще тяжело. В штанах горело демоново пекло. Дайрен почти ненавидел себя за то, что выпустил из рук девушку. За то, что перестал целовать ее губы, чувствовать упругую грудь и бедра, жавшиеся к нему с таким наивным желанием.
Но это было правильно.
Щеки феи горели, она нервно дышала, от чего грудь быстро поднималась и опускалась. Она тоже не понимала, почему он так резко отстранился.
– Печать Уин-Даше блокирует наши эмоции, – глухо ответил рыцарь, отклонив голову и демонстрируя феечке мускулистую шею с татуировкой скорпиона.
Отошел к камину, стараясь вовсе не смотреть на девушку.
– Но во время секса, прелюдии, эротической игры… внутренняя сила высвобождается, на некоторое время ослабляя печать.
Арилейна молчала. Он слышал ее беспокойное дыхание, медленно приходящее в норму.
«Проклятье, женщина, замолчи… Не будь такой громкой.
Пожалуйста…»
Она до сих пор была в нем. Стучала у него в висках.
– Значит… – сказала она тихо. – Когда ты занимаешься… этим, твои эмоции возвращаются?
– Ценное наблюдение, – то ли ответил, то ли огрызнулся рыцарь.
Арилейна не обратила внимания.
Зря не обратила.
По ее лицу скользили тени, сменяя друг друга. Словно она о чем-то напряженно размышляла. Делала выводы.
Но какие здесь могут быть выводы? Разве не ясно, что каждый рыцарь мрака едва ли не с рождения зависим? От любой ситуации, в которой можно уловить эротизм или сексуальный поддекст. Потому что без них он – лишь пустая, наполненная агрессией и ядом оболочка. Безупречный сосуд для магии, лишенный любых положительных эмоций и созданный с одной-единственной целью.
Дайрен встряхнул головой и отвернулся. Не стоило утяжелять момент. А взгляд феи, в котором вдруг промелькнуло нечто похожее на понимание, не способствовал облегчению. Он только раздражал. Рождал под ребрами что-то шершавое и колючее, царапающее изнутри.
Чтобы как-то отвлечься, Дайрен посмотрел на книгу, которую принес сюда вместе с бесчувственной девушкой.
– «Царство фей. Завоевание и гибель»? – спросил он, приподняв бровь.
– А? Что? – не сразу поняла Арилейна.
Потом серебристые глаза проследили за его взглядом, и она ответила:
– Да. Хотела узнать, как… все произошло.
На лице не промелькнуло ни одной эмоции из тех, на которые можно было бы рассчитывать. Ни расстройства, ни тоски, ни грусти.
Фея прекрасно держала себя в руках.
«Твоя выдержка была нужна чуть раньше», – с привычным раздражением подумал рыцарь. Но промолчал, неожиданно ответив вовсе не то, что хотел:
– Это очень кровавая книга.
– Ничего, – смело кивнула фея и сжала томик. – Я должна узнать. Мне было слишком мало лет, когда от нас уже почти ничего не осталось.
Только побелевшие пальцы, сжимающие черную кожаную обложку, выдавали истинные эмоции феи.
Дайрен стиснул зубы.
– Поверь, некоторые вещи лучше не знать.
– Ничего. Я… должна.
– Что ж, не смею отговаривать, – бросил он мрачно. – Мазохизм – одна из любимых забав фуриянцев.
Дайрен развернулся, ровным шагом направившись к двери. Он наконец абсолютно успокоился. Ему нечего было делать здесь. Нечего было делать рядом с феей. Но уже на пороге остановился и через плечо бросил:
– Твой брат будет жить еще как минимум несколько месяцев. Элеандора хочет растянуть удовольствие.
В следующую секунду дверь за ним захлопнулась, отделив двух кровных врагов одной тонкой перегородкой. Только каждый из них помнил, что это ненадолго. Потому что вечером Дайрен снова придет.