Страница 1 из 224
В жизни моей сон и явь
Так тесно переплелись…
Упрям сын погибели –
Он тянет меня вниз.
Но светлый ангел надежды
Несёт меня в облака.
Я знаю: судьба моя
Не будет легка,
Не будет путь убран розами,
Лишь тернии впереди;
Судьбой мне уготовано
Дорогой длинной идти…
А где финал,
И в чём цель пути –
То ведает только Бог!
И я молюсь, чтоб Он силы мне дал,
Чтоб Он мне в пути помог.
Сжимается сердце моё в груди,
Предчувствуя расставание;
Я скоро покину отчий дом…
Любимые, до свидания!
стихи автора
Скалы
Убежать бы из города прочь
В бесконечную звёздную ночь…
Позабыть про дела и заботы,
Те, что важными были всегда;
И, попав под порывы ветра,
Распахнуть белых два крыла,
И взлететь, в облаках купаясь,
Прямо к солнцу без лишних слов!
Оглядеть паутину улиц,
Лабиринт бетонных домов…
стихи автора
А начиналось всё очень мило...
Золотые лучики солнца ещё не успели согреть остывший за ночь воздух, и он был полон сырой утренней прохлады, зябкой и липкой, как паутина. От этой туманной промозглости хотелось забраться в тёплую норку одеяла, ещё пахнущего байковой негой сна. Но восходящее светило уже яростно заявляло свои права на новый день. Отражаясь в пыльных стёклах автобуса, солнце слепило глаза и заставляло жмуриться, одновременно навевая сонную дремоту и, в то же время, наполняя сердце ощущением бодрости, радости и предчувствия чего-то нового.
Пользуясь тем, что пассажиров в утренней маршрутке, спешащей на окраину города, было раз, два и обчёлся, водитель включил радио на всю катушку. И теперь салон автобуса оглашали доносящиеся из хриплого динамика громкие возгласы Мадонны, воспевавшей мисс «American pie».
- Лай, лай, Американ пай! - вяло подвывал суперзвезде не выспавшийся кондуктор, пристукивая ногой в такт заводной песенке.
Это был пожилой мужчина, загоревший до противоестественной черноты, неопрятный, обутый в драные кроссовки, заляпанные тёмными пятнами машинного масла.
Кондуктор обвёл салон хмурым взглядом. Видно было, что ему не хочется подниматься с насиженного места, а плату, тем не менее, следовало собрать.
– Конечная! – громогласно объявил он на весь автобус, очевидно в надежде, что пассажиры сами пошевелятся и оплатят проезд.
Светловолосая девушка, дремавшая на плече своей подруги, резко проснулась от этого окрика и испуганно вскинула голову.
– Что, выходим? – спросила разбуженная девица, которую звали Олесей.
– Ну, если ты умудришься уехать дальше конечной, то можешь не выходить! – усмехнулась её спутница.
– Не язви! – упрекнула её блондинка, протирая глаза и сладко зевая. – Уснула я просто! Не заметила, как доехали.
Автобус резко дёрнулся, затормозил и, любезно распахнув двери, вытряхнул остатки пассажиров на пыльную обочину. Немногочисленный народ торопливо разбредался по улочкам близлежащей деревушки. Под их ногами шелестела мокрая от ночного дождя галька, которой были засыпаны все тропинки, бегущие от шоссе к деревеньке Павловке. На остановке остались стоять только две девушки, одетые по-спортивному: «кроссы», ветровки, джинсы. Они деловито поправили за спиной небольшие походные рюкзачки и огляделись.
В низине, по правую сторону дороги, окутанная утренним туманом, белым как молоко, лежала деревня Павловка. Небольшая и ничем не примечательная. Обычные, вросшие в землю, избы смотрят в утреннее небо голубоглазыми квадратиками окон (и почему во всех деревнях и сёлах красят ставни в голубой цвет?). Уже частично убранные августовские огороды растягиваются, сбегая по небольшому холму, до самой реки Георгиевки.
К концу лета тонкая её ленточка была едва различима в кустах ивы и черёмухи. Заболоченная и поросшая травой, она скорее напоминала стоячее болото, столь медленно и лениво перекатывала она свои воды.
На берегу красовалась старенькая деревенская церквушка, уцелевшая ещё с дореволюционных времён и благополучно пережившая времена «советского террора». Недавно её подкрасили и подновили, и теперь медноголовые купола костром горели в свете выползавшего на небо утреннего светила. Церковь носила имя Святого Георгия, и, видимо, в честь этого прихода сонная речушка, временами склонная превращаться в болото, и получила своё название. Впрочем, вполне возможно, что было всё как раз наоборот, и церковь получила своего небесного покровителя в соответствии с названием реки.