Страница 2 из 21
Шум нарастал. Удары в барабан перешли в неистовую дробь, трубы выли на пределе слышимости.
Дракон зарычал и поднял морду.
Аборигены мгновенно изменили тактику. Они разбились на небольшие группы и, ловко орудуя своими набалдашниками, продолжали дразнить опасного зверя.
Атаки выглядели полной бессмыслицей. Удары, сыпавшиеся на чудовище градом, были не опаснее комариных укусов, но ведь и комары вызывают раздражение.
Вот дракон поднялся во весь свой рост. Оказалось, что эта гора мяса опирается на чрезвычайно короткие лапы. Брюхо зверя волочилось по траве. Вряд ли он мог похвастаться проворностью. Видимо, на его неповоротливости и строился расчет.
Но, с другой стороны, поляна была забита людьми, и в общей давке грозное животное могло наделать немало бед.
Дракон ринулся в самую гущу толпы. Казалось, сейчас он, как живой каток, проползет по человеческой массе. Но аборигены успевали разбежаться перед самой его пастью. Это походило на игру со смертью. И все-таки, все-таки... Меня не покидали сомнения.
А между тем мало-помалу зверь пришел в неописуемую ярость. Его ноздри, похожие на две глубокие норы, раздувались, из раскрытой пасти выступала обильная пена, капая с ядовито-красного языка, могучий хвост убийственно молотил по траве. Зверь метался в людском море как неисправная торпеда. Но, к счастью, пока ему не удавалось настигнуть ни одного из своих мучителей.
Внезапно он остановился, тяжело поводя выпученными глазами. Люди снова обступили его плотным кольцом. Умолкли барабаны и трубы, прекратились крики. Над поляной нависла тяжелая тишина.
И тут дракон взревел во всю мощь своей глотки. От его рева взметнулись пышные прически аборигенов, затрепетали листья на деревьях.
Он мотнул ящерообразной мордой. В тот же миг из его ноздрей повалил густой дым, а следом (мои бравые коллеги оцепенели) вырвалась голубая молния и ударила в передний ряд. Десятка два несчастных свалились как подкошенные, корчась в муках. А дракон снова и снова метал в толпу голубые молнии, каждая из которых находила свои жертвы...
- Предлагаю немедленно нейтрализовать чудовище! - выдохнул Тихомреев. - Не то он их всех спалит.
- Я - за! - тут же подхватил Артур, этот вечный соглашатель.
- Погодите, - я попытался образумить моих торопливых товарищей, - тут что-то не так. Смотрите, они сами лезут под разряды, причем с явной охотой.
- А если это коллективное самоубийство? - высказалась Элла.
Ох уж эта неподражаемая женская логика!
- Пока мы тут спорим, он уложил еще полсотни человек, - упрямо гнул свое Тихомреев. - Надо действовать. Голосуем. Кто за мое предложение? Так. Четверо. Решение принято.
Решение принято! Вот как иногда бывает в космосе! Трое простофиль и одна нервная дамочка решают судьбу планеты.
Но что я мог поделать? В ту пору закон Казинкукки еще не был принят, а мои аргументы коллеги проигнорировали.
Через секунду в дракона полетел паралитический заряд. Когда зверь завалился набок, земля содрогнулась.
И что же? Аборигены заплясали от радости? Черта с два!
На их лицах последовательно отразились недоумение, обескураженность и, наконец, глубокое отчаяние, я бы даже сказал, горе. Они столпились вокруг поверженного мастодонта, переглядываясь тревожно и виновато. Они поднимали его тяжелые складчатые веки, заглядывали в остекленевшие глаза, обнюхивали его безобразные ноздри и пасть. Несколько человек пытались делать массаж. Несомненно, аборигены хотели оживить дракона. Напрасные хлопоты. Тихомреев, надо полагать, не поскупился, выбирая мощность заряда.
Вскоре добровольные "ветеринары" осознали всю тщетность своих усилий. Один из них взобрался на тушу и обратился к толпе с короткой речью, окрашенной, как можно было догадаться, в трагические тона. В ту пору еще не было синхронных автопереводчиков, и смысл сказанного ускользнул от нас. Но скорбь и отчаяние, написанные на всех без исключения лицах, не оставляли сомнений, что наш капитан совершил грубейшую ошибку.
Нестройными рядами, понурив головы, аборигены двинулись куда-то через лес. Поляна опустела. На ней не виднелось ни одного трупа. Следовательно, голубые молнии не представляли смертельной опасности. Я укрепился в мысли, что был абсолютно прав, предлагая экипажу не спешить. Но они поддались тлетворному влиянию этого демагога Тихомреева. Тем временем аборигены пересекли участок леса и вышли на обширную заасфальтированную площадку, уставленную рядами автомобилей и автобусов. Вот вам и дикари!
От площадки куда-то вдаль вела вполне приличная дорога.
Пребывая в состоянии перманентного оцепенения, аборигены принялись одеваться. Молча, без единого звука. Теперь было ясно, что перед нами - представители весьма развитой цивилизации, в жизнь которых мы вмешались самым непростительным образом.
Колонна транспорта, тронувшаяся в путь, напоминала похоронную процессию.
Через некоторое время впереди показались очертания небольшого, но уютного городка. Мы погнали видеокамеру вперед.
В городке царила праздничная атмосфера. Улицы были запружены нарядно одетыми женщинами, среди которых, надо сказать, встречалось немало прехорошеньких. Повсюду звучал серебристый смех, радостно блестели глаза, из окон доносилась ритмичная музыка, на ветру трепетали разноцветные флажки и вымпелы, а на главной площади были накрыты сотни столов.
Когда голова колонны вкатилась в город, ликование встречающих достигло предела.
Передняя машина остановилась.
Из нее вышел представительного вида мужчина и, с трудом переведя дыхание, сказал что-то обступившим его красавицам.