Страница 31 из 40
- Кто ты?- сглотнув слюну, прошептал Толбен.
- Считай меня ангелом хранителем,- раздался тихий смех. Затылок ощутил теплое дыхание.- Привет тебе от твоего господина...
- Ярл жив?- чуть не сорвался на крик Толбен.
- Жив...
Он ощутил, как тонкое лезвие проскользнуло между стянутых ремнем кистей.
- Я оставила немного,- приятно пахнущее дыхание вновь обожгло затылок,- тебе не составит труда порвать путы. Но до условного сигнала ни чего не предпринимай...
За спиной все стихло, будто ни чего и не произошло. Не сдержавшись, Толбен все же оглянулся. Но кроме темных стен ни чего не увидел. Не могло же, ему это померещиться... Толбен прибавил шаг. Но теперь он шел ни как телок на убой. Он шел сражаться.
Глава 25.
Яркий дневной свет ударил по глазам. Толбен поспешно опустил веки. Подождав пока радужные круги, пропадут, он приоткрыл глаза. Продолжая щуриться, осмотрелся.
Солнце, поднявшееся к самой середине небосклона, палило нещадно, обжигая оголенную кожу. Толбен, как и все пленники стояли на верхней площадке высокой пирамиды. Сзади, возвышался храм, из которого их вывели. Впереди перед его взглядом раскинулся красивый вид на город. Площадь перед пирамидой была переполнена народом. К удивлению пленника, кроме воинов, сопровождавших будущие жертвы, на площадке практически не имелось охраны. С пленниками остался грузный тюремщик. Два других воина отошли к постаменту, на котором стояло высокое кресло, над спинкой которого возвышался, исчерченный древними письменами, золотой диск. Тобен удивленно вскинул брови. В кресле, прижимая к груди ребенка, сидела Мэгрит. Два воина, почетным караулом, заняли места по сторонам от пьедестала. Помня, что следует изображать безвольную чушку, Толбен отвел взгляд от испуганного лица госпожи, продолжая быстрый осмотр. Главными действующими лицами, предстоящего действа, должны были стать около десятка туземцев, облаченных в ритуальные одежды. Среди них выделялся высокий, худой индеец, с гордой осанкой и в головном уборе из разноцветных перьев. Остальные, окружающие его ацтеки, казались намного ниже, во многом из-за подобострастных полусогнувшихся поз. Никого оружия, кроме заткнутых за пояс обсидиановых ножей, у жрецов Толбен не заметил.
Верховный жрец, прошелся вдоль пленников, выстроенных в две шеренги. Впереди стояли женщины. За ними возвышались чужеземцы. Взгляд жреца остановился на одной из туземок. Он подал знак. Двое помощников подбежали к безвольной туземке, подхватили ее под локти, с осторожностью заставив двинуться к жертвенному столу. Женщина покорно шла, устремив безразличный ко всему взгляд куда-то в пустоту. Подойдя к жертвеннику, она покорно села, закинула ноги и легла вытянувшись на каменной плите. Вела она себя настолько покорно, что ее даже не попытались привязать к выступающим скобам.
Некоторое время над пирамидой слышалось заунывные песнопения. Когда жрецы, наконец, заткнулись, площадь возле пирамиды взорвалась гулом нетерпеливых голосов. Толпа заколыхалась, предвкушая кровавое зрелище.
Ицтли не торопился, выдерживая театральную паузу. Он торжественно подошел к женщине, которой суждено было стать первой жертвой.
Но Толбен не смотрел на жреца. Он не мог оторвать взгляда от туземки. Ее красивое лицо, представляло сейчас безжизненную маску с потухшим взглядом, устремленным в небо. Толбен задрожал всем телом. Он не мог допустить, чтобы грязные руки жреца хотя бы коснулись этого прекрасного существа. Он напряг руки, готовясь порвать подрезанные путы, но вдруг лицо женщины повернулось. В глазах вспыхнули озорные зеленые огоньки. Губы тронула улыбка. Толбен мог поклясться, что она подмигнула. Это было настолько невероятным, что он на мгновение забыл, что стягивающие ремни порвались, освободив его руки.
Тем временем верховный жрец оттянул ворот холщовой рубахи, прикрывающей тело женщины, подсунул под него нож, намереваясь распороть мешающую ему ткань.
- А дальше,- рука девушки сжала кисть жреца,- можно смотреть только мужу.
Юлдуз изогнулась будто кошка и, дернув согнутой ногой, впечатала коленом в пах застывшему в изумление жрецу. Ицтли охнул. Шумно втянул носом воздух, но выдохнуть не смог, от чего глаза выпучились, щеки раздулись до неимоверных размеров, лицо побагровело. Выпустив нож, несчастный схватился ладонями за причинное место, согнулся, уткнувшись головой в каменную плиту.
То, что было далее, произошло с такой стремительностью, что опытный норманнский воин, не поверил своим глазам. Туземка подхватил падающий нож, закинула вверх ноги, подложив при этом обе руки под голову, толкнулась ими, одновременно выбросившись вверх. Ее тело взметнулось и женщина, неожиданно для окружающих, опустилась среди ошарашенных таким поворотом жрецов. Вытянув в сторону руку с зажатым в ней ножом, она сделала всего два оборота. Первый в полный рост, второй в полу приседе. Далее все происходило, как в жутком сне. Окружающие непокорною жертву жрецы несколько мгновений стояли, удивленно хлопая глазами, и не осознавая, что уже мертвы. Затем одни схватились за горло, пытаясь закрыть стремительно расползающиеся в стороны края жутких ран. Другие упали на колени, пытаясь запихнуть обратно вываливающиеся из вспоротых животов кишки.
Наконец чувство реальности вернулось к Толбену. Он увидел, что опомнившийся чуть ранее тюремщик, опустив копье, ринулся на поднимающуюся к нему спиной молодую женщину. Толбен успел перехватить тучное тело за плечо. Резким движением развернул его к себе. Тюремщик выронил копье, и испуганно захлопал глазами, глядя снизу вверх на человека, который должен был покорно стоять на своем месте. Лицо чужеземца исказил звериный оскал. Тюремщик в страхе зажмурился....
Толбен размахнулся, с наслаждением ударив лбом в нос туземца. Раздался хруст ломающихся хрящей. Почти не напрягаясь, Толбен поднял над головой обмякшее тело, швырнув его вниз. Словно тряпичная кукла, подпрыгивая на ступенях тело, докатилось до самого подножия. Врезавшись в еще пока ничего не понимающих людей. Мгновение ни чего не происходило. Затем раздался визг. Толпа колыхнулась. Несколько воинов, стоящих в оцеплении бросились по лестнице вверх. Другие постарались оттеснить толпу. В этот момент, на охрану пирамиды, выхватывая из-под туник короткие мечи, накинулись туземцы. Их, почему-то, поддержали, находящиеся на празднике, норманнские воины. Ацтеки на мгновение стушевались, упустив время и позволив прижать себя к пирамиде.