Страница 6 из 18
О себе. Совсем немного. Майор Чапаев Андрей Васильевич, старший оперуполномоченный, командир отдельной группы по раскрытию тяжких преступлений (не путать с «убоем»). Что касается фамилии, то ничего смешного не вижу. Родственник? Может, и родственник. Кстати, батю моего Василием Ивановичем зовут. Вот где дед за свою жизнь всякого наслушался! Свои называют, а знакомые пробуют меня называть Чапаем. Реагирую в зависимости от настроения. Но выжили все! В группе со дня основания. Расследуем по горячим следам, ловим, сажаем, ведём профилактическую работу. Разведён. Год назад бывшая жена вышла замуж за иностранца. Мужик с Украины дёрнул, как только в Киеве покрышки задымили. Пробил его. Так, ничего интересного по моей части. Мелкий комерс. Странно, но после второго замужества мать моего пятнадцатилетнего сына фамилию не поменяла. Я её понимаю. Кому охота быть Ириной Костогрыз? Пусть, не жалко. Есть сын Федька. Зачат на втором курсе Высшей школы тогда ещё милиции. Это ж когда было? Ну да! Шестнадцать лет назад. Как-то так, собственно.
– Васильич, слыхал? К нам «гестаповцы» козырные приехали? Не знаешь по чью душу? – спросил Дроздов, ставя на мой стол чашку горячего кофе.
– Спасибо, Дрозд. Не знаю, но лопаты возле кабинета шефа видел. Совковые. Копать будут точно, – значительным тоном ответил я.
– Тут Корнев звонил из больнички. Туда терпилу привезли с ножевым… ждёт, когда операция закончится. Собачники в шесть утра дежурному позвонили. Они его возле дорожки в парке нашли. Думали трупак, а он лежит… пузыри пускает. Голова у мужика разбита, а в левой бочине ножик торчит. Но живой, бродяга, – рассказал утренние новости Черных.
– Понял, следаку позвоню. Алик-джан, ты с Джоником определился? Предъяву будешь писать или отпускаем? Сегодня срок. – Чувствую, что озадачил своим вопросом надежду армянской диаспоры.
– У меня время до обеда есть, Васильич, – как-то уж слишком громко грохоча ложкой в чашке, виновато ответил Арамян.
– Новый анекдот для настроения! – решил разрядить обстановку Дроздов. – Собрались как-то русский, американец и армянин.
– А почему сразу чуть что – армянин? – едва не вылив на себя чашку с горячим кофе, возмутился Арамян.
– А ничего, что там и русский присутствует? – совсем не смешно посмотрел в сторону сына армянского народа Дрозд, напрочь забыв, о чём анекдот.
Но тут мягко открылась дверь, и в нашу комнату, ослепив присутствующих блеском холёной лысины, заглянула голова начальника уголовного розыска, майора Крепченко.
– Здорово, мужики. Васильич, идёшь? – поинтересовался у меня Василий Иванович. – Там эти… уехали уже. Барин чё-то затих у себя. Пошли, пока в себя не пришёл.
Начальник криминальной полиции, майор Крепченко Василий Иванович, был моим другом, коллегой, ровесником и соплеменником по семейному положению. В том смысле, что, как и я, был в разводе и наивно думал, что начинает новую жизнь. Физически Вася полностью оправдывал свою фамилию. Был под центнер живого веса, что давало ему преимущество при любом споре, даже теоретическом, и существенно сокращало время допросов подозреваемых. У него и шутки были специфичные типа «Сколько на человека ни кричи, всё равно один раз ударить надёжнее». Правда, иногда трудно не согласиться.
Дико обжёгшись горячим кофе и расплескав по столу коричневый кипяток, я выскочил в коридор, но за спиной успел услышать голос с чуть заметным акцентом:
– Ай, Дрозд! Совсем начальника не уважаешь, слюшай. Кофе сделал, а подуть в чашку забыл!
– Ах, ты. – гаркнул Ванька Дрозд, а дальше шум и что-то типа то ли «чудак», то ли «му…».
Взрослые мальчики баловались. По пути неожиданно столкнулись с выходящим из своего кабинета подполковником Зинченко. Николай Сергеевич в нашем отделе числился замом начальника по идеологической работе и кадровому обеспечению. Увидев меня, замначальника смастерил на своём лице озабоченность и, взяв меня под локоток, выдал:
– Чапаев, давно хотел с вами по поводу вашего сотрудника поговорить. Я Арамяна имею в виду, в части его морального и внешнего облика. Вы знаете, я его по форме ни разу не видел. А ведь скоро строевой смотр. У него что, её нет? Эти кожаные пиджаки, туфли из шкуры аллигатора… Задаю ему вопрос, а он мне отвечает типа «мне форма не идёт». Что за шуточки?
– Из каймана.
– Не понял. Что?
– Туфли у него из кожи каймана. Красивые – спасу нет, – позавидовал я, – это крокодильчик такой маленький. Обитает в реках Южной Америки. Арамян – хороший опер. Но я вас, товарищ подполковник, услышал. Приму меры, – серьёзным голосом пообещал я.
– Я тоже на контроль возьму, – на ходу, что-то записывая, сказал подполковник.
– Чуть не забыл. Кайманы ещё в штате Флорида встречаются, – с познавательной целью поведал я. – Это в Соединённых Штатах.
Зинченко пытался обратить моё внимание ещё на что-то, но этого мы уже не слышали, так как входили в кабинет полковника Жукова Филиппа Петровича. За длинным столом уже сидели все наши. Начальники отделов, служб и групп. Но наши с Васей два стула по правую руку от шефа были свободны. Кивнув всем, кроме Сани Мишина, командира нашего ОМОНа, я занял своё место. Почему не кивнул? Уже месяц этот гад должен мне десять штук. Занимал на неделю, а мне… а мне кота кормить.
– Товарищи офицеры, надеюсь, со сводкой все ознакомлены. Давайте конструктивно проведём сегодняшнее совещание по сокращённой программе, так сказать. Меня тут в главк… да и вообще за выходные дел накопилось. Слушаем по порядку начальников. – начал вещать наш старина «Фил».
– Андрюх, завтра отдам, ей-бо… Ну, чё ты? Я сегодня хотел. Людка с утра достала. Владику за садик. Владику за садик. – бубнил мне в ухо «омоновский» начальник, сжимая и разжимая свои кулаки.
– Да иди ты в жо… – громким шёпотом послал я этого финансового афериста.
– Что жёлтый, Чапаев? При чём здесь?.. – тут же среагировал обладающий не очень острым слухом полковник.
– «Жёлтый» уровень, товарищ полковник. Сегодня утром объявил метеоцентр. Возможен ураган, – не моргнув глазом, прикрыл меня Мишин. – Помеха для следственных действий.
– Ага, и цунами! – гоготнул пэпээсник Костя Кошкин.
– При чём здесь. Продолжайте, Василий Иванович, – кивнул в сторону Крепченко полковник Жуков.
– По убийству предпринимателя Салямова дело передали. – продолжил бубнить майор Крепченко, заглядывая себе в блокнот.
Было заметно, что наш «Фил» куда-то спешит, часто смотрит на часы и поторапливает докладчиков, облегчая им жизнь. До начальников финслужбы, отдела кадров и хозяйственника вообще дело не дошло.
– Совещание закончено. Все свободны! – хлопнув обеими ладонями по столу, объявил Жуков, – Чапаев, задержись.
– Так, а чё, товарищ полковник? У меня потерпевший с ножевым. Мне ж в больничку. Следак давно ждёт, – попытался я вырваться на свободу.
– Садись, Андрей, – подождав, пока все выйдут из кабинета, сказал начальник. – Слушай, у тебя же в группе так до сих пор и некомплект? – каким-то мрачным голосом задал мне почти еженедельный вопрос Филипп Петрович.
– Пока да. Черных сказал, что у него один толковый участковый есть на примете. Вот думаем. А что, Филипп Петрович? – не понимая, куда клонит начальник, спросил я.
– А то, – не глядя на меня, буркнул полковник и нажал на кнопку селектора, – Клавдия Ивановна, там где-то рядом с вами должна быть Лядова.
– Есть такая, Филипп Петрович. На рыбок в аквариуме смотрит, маникюром по стеклу тарабанит, – ответила секретарь начальника голосом без эмоций. – Им, рыбкам то есть, очень цвет ногтей её нравится.
– На рыбок… Пусть заходит, – миролюбиво ухмыльнулся Жуков.
Несколько секунд, пока не отключился селектор, было слышно:
– Милая… отвлекись, пожалуйста. Тебя Филипп Петрович. Иди, милая, иди.
– А?
Дверь открылась, и на пороге появилась девушка лет двадцати. Длинные русые волосы были завязаны в «хвост». Первые верхние три пуговки клетчатой рубашки были расстёгнуты, показывая (кому интересно) верхний край ярко-красного бюстгалтера. Короткая джинсовая юбочка давала возможность рассмотреть загорелые спортивные ноги в красных кедах на толстенной платформе. На её плече болталась ярко-жёлтая сумочка, а в руках она держала тонюсенький пижонский портфельчик с теснением «Gucci». «Корреспондент, небось. И всё на мою голову», – невольно подумал я, нервно барабаня пальцами по столу.