Лекарство от смерти

К слову сказать, здесь обучалась и я. Мой отец хорошо знаком с директором школы, поэтому смог выбить вакантное местечко для своей дочери в небезызвестном учебном заведении.

После произошедшей катастрофы у мальчика обнаружили серьезные проблемы с психикой: он всего боялся, был ужасно замкнутым и, кроме всего прочего, страдал сильной формой заикания. Одноклассники не принимали его в свое общество и частенько избивали Зака после уроков, просто потому что он им не нравился. Одну из таких драк я и застала.

Это был теплый мартовский день. Уроки только закончились, и я, не спеша, шла в сторону автобусной остановки. Тогда мы с Никой еще не общались, поэтому по школе и за ее пределами мне чаще всего приходилось ходить одной, наслаждаясь музыкой. Пошарив руками по карманам, я вдруг осознала, что мама снова вытащила мои наушники из штанов, а значит, до дома придется ехать, слушая гул школьников в забитом автобусе.

– Классно, – заметила я вслух. – Сколько раз просила не трогать мои вещи…

От нечего делать я напевала себе под нос различные песенки собственного сочинения, но мое бурчание внезапно прервал чей-то прерывистый крик. Оглядевшись, я попыталась понять, откуда же он исходил. Неподалеку располагался старый парк, и, возможно, ответ находился в нем. Вскоре крик повторился вновь, но теперь еще более жалобно, как будто просил о помощи. Сорвавшись с места, я рванулась в его сторону, но очень быстро устала и остановилась, затерявшись среди мрачной, беспросветной зелени, чтобы немного отдышаться. И хотя, весь благородный порыв занял не больше пяти минут, мне пришлось удивиться тому, как быстро сменилась обстановка вокруг. Воцарилась тишина и спокойствие. На секунду даже показалось, что это была просто игра воображения. Странная улыбка сорвалась с моих губ, отобразившись на несколько возбужденном лице.

Тогда я принялась осматриваться: деревья, точно греческие колонны, вмещающие в себя метра два в диаметре и все тридцать в высоту, выбритая ярко-зеленая опушка и стоящее неуклюже на ней ветхое здание. Окна его были разбиты, видимо, дети постарались (так мне казалось тогда), а стены покрыты щедрым слоем граффити. Никогда здесь не была. Любой другой ребенок, увидев эту картину, давно бросился бы бежать, но только не я… Меня потянуло прямо к дому. Кто знает, что мне посчастливится в нем найти… Подобравшись поближе, до меня стали доноситься голоса, вся земля под ногами буквально представлялась сплошным ковром из сигаретных бычков, игл, различных ампул и прочих медикаментов.

– А может, побреем его налысо? Эти кудри на его голове меня уже порядком достали! – раздалось из дома.

Я подошла к одному из разбитых окон здания и аккуратно заглянула. Внутри все было обнесено, стены исписаны красочными надписями, среди которых не трудно различались откровенные ругательства и суицидальные записи. На полу кое-где виднелись пятна крови, пахло сыростью и мочой. Посередине всего это кошмара стоял стул, к которому привязали кудрявого мальчика с красивыми рыжими волосами. Рот заклеили скотчем. Глаза его были полны страха, а под носом засохла кровяная дорожка. Напротив расположилась троица каких-то парней. У одного из них в руках был нож, другой крутил на пальце ручку ножниц, а третий, видимо, самый главный, сидел на диване и с невероятно пафосным видом затягивался неумело сигаретой. Меня охватил ужас: что же сейчас будет?

– Да, давайте его обреем, – подхватил второй, тот, что с ножом.

– Лично мне кажется, эта рыжая скотина вообще не достойна жизни. Убить, конечно, мы его не можем, но вот хорошенько изувечить… – сказал, главарь, вставая с дивана и направляясь в сторону связанного. Подойдя вплотную, он остановился и долго смотрел мальчику в глаза. Неожиданно главарь затушил сигарету о руку мальчика, а тот, издав сильный стон сквозь стиснутые от боли зубы, пустил очередную порцию слез.

– Оо, это только начало, – прошипел тот, что с ножницами.

Они дружно начали смеяться, отвешивая мальчику подзатыльники и давая смычные пощечины.

– Ладно, Бен, гони сюда нож, – приказал главарь одному из своих хулиганов. – Пора ему оставить боевые насечки. Может, хотя бы они положат конец его уродству.

От его слов мое сердце екнуло. Никогда до и после этого случая я не испытывала такого чистого и оправданного страха. Мне было страшно не за себя, а за этого мальчика. Одно я знала точно: так поступать с ним нельзя! Внезапно страх сменило сильное чувство справедливости и одновременно ненависти к этим уродам. От злости я закусила губы и сжала кулаки. У меня не было плана, но я поняла, что если не вмешаться сейчас же, то может быть уже поздно.

Окинув взглядом дом, я заметила дверь. Забыв про все разумное, чему меня учили родители и школа, я схватила кусок стекла, валявшийся под ногами, и побежала к ней. Открыла дверь и преисполненная уверенности влетела в дом. Со всего маха я вонзила стоящему ко мне спиной главарю кусок стекла в бок, одновременно ощущая немоту в кончиках пальцев и каскады незнакомых ранее позывов. Дом наполнился криками. Кровь заструилась из его раны, образуя вязкую лужу на полу.

– Ты совсем сумасшедшая!? Дура! Что же ты наделала? – обратился ко мне парень с ножницами. Он был мертвецки бледен.

От увиденного один из мерзавцев даже выронил нож. Не долго думая, я воспользовалась моментом и схватила его с ловкостью бойца.

– А теперь слушайте меня, уроды, – заявила я, держа перед собой нож и попутно дивясь собственной складности речи. – Даю вам минуту на то чтобы убраться! Сюда уже едет полиция по вашу душу! – я не сильно задумывалась над тем, что тогда говорила. Да и здраво думать в такие минуты просто невозможно. В последующие дни я регулярно вспоминала этот случай и мысленно аплодировала самой себе. Как, я, девочка, боявшаяся спать без света, смогла провернуть все это??

– Больная… Парни, она сумасшедшая! – завопили они.

– Время идет, – холодно заметила я. Пожалуй, холодно, потому что сама едва держалась на ногах от страха, но им, судя по всему, все представлялось совершенно иначе. Мороз вцепился мне в спину, и следующая фраза обещала быть сорвавшейся, неудачной и потупившейся.

Но мне повезло. Закинув своего главаря, который уже к тому моменту находился в бессознательном состоянии, на плечи, они поспешно покинули дом и побежали в сторону дороги. Глаза еще долго провожали их, пока, сев в пойманную машину, вся троица не исчезла за поворотом. На какое-то время я даже забыла о связанном мальчике, но его стон вернул меня на землю.

– Боже, я идиотка… Прости…

Я кинулась развязывать мальчика, и вот, спустя пару минут, он уже свободен.

– Ниччего страшного. Я у.. уже привык к тому, что люди забывают обо мне. – сказал он, заикаясь, содрав скотч с губ. И тут же добавил. – Спас… спасибо тебе большое. Думаю, если бы ты не вмешшшалась, то завтра я пошел бы в школу без глаза или уха…

– Да уж, – тяжело выдыхая, согласилась я. – Будь они чуть умнее, без уха ушел бы не только ты…

На мгновение повисло неловкое молчание. Мы разглядывали друг друга. Мальчик оказался очень даже милым внешне. Ярко-рыжие кудрявые волосы, глаза изумрудного цвета, такие большие и искренние, что у меня сразу возникло чувство доверия к нему. Даже его худое тело на тот момент не казалось мне таким дистрофичным. Одет он был в обычные школьные штаны, которые казались на несколько размеров больше его собственного и в серую клетчатую рубашку, местами испачканную пятнами крови.

– Как тебя зовут? – опомнилась я.

– Зак, – робко произнес мальчик.

– Зак, почему эти мерзавцы донимают тебя?

– Ллицом не вы… вышел… А еще, как ты могла заметить, я за… заика и просто ходяччее чучело для приколов, – опуская в пол глаза, ответил он.

– Но это же глупо… Какой бред! – сорвалось у меня. – Да, ты заикаешься, но в этом нет абсолютно ничего такого, а внешне, ты очень даже неплох. Только вот штаны бы поменять, а то складывается ощущение, что ты их снял с бездомного…

Лицо Зака просияло от радости. Видимо, комплименты ему делали очень редко, а особенно девочки.