Страница 7 из 11
Моё состояние было странным… Я то ли прощалась со своей жизнью, то ли, наконец, осмелившись встретиться с ней лицом к лицу, здоровалась с ней. Я смотрела на всё происходящее вокруг словно со стороны, будто бы меня не было и я не была участником этой жизни, не сидела в кресле самолёта вместе со всеми. Я смотрела на всех, и на себя тоже, словно я была зрителем в огромном кинозале со спецэффектами, где всё устроено так, как будто ты участник событий, а на самом деле – зритель. Я прислушивалась к себе, стараясь понять, что происходит со мной, что я чувствую, что сейчас внутри меня – страх, боль, отчаяние, надежда, что? Я снова и снова вглядывалась в себя. Ни страха, ни боли, ни отчаяния, ни надежды. Тишина. Непонятная, непривычная тишина. И не та тишина, которая предвещает бурю. Нет. Состояние было новым для меня. Ничего подобного я раньше не испытывала. Такого покоя внутри себя я не ощущала никогда. Мне было безразлично всё – всё, что когда-либо со мной было, что происходило сейчас и всё, что будет. Но это было не то безразличие, которое у медиков зовётся апатией, депрессией и тому подобными терминами. Просто меня не волновали окружающие события. Меня не волновало ничто. Я просто принимала всё таким, как есть. Смотрела на всё что происходит и просто впускала в себя окружающий мир – не оценивая, не контролируя, не пытаясь изменить или хотя бы дать оценку происходящим событиям. Я просто принимала его. Я мысленно благодарила всех людей, которые были в моей жизни до этого дня – каждого, и тех, кто дарил мне радость, и тех, кто причинял боль. Благодарила все события, которые происходили в моей жизни до этого дня – и те, что приносили ощущение полёта, и те, что роняли на самое дно. Благодарила своё тело, которое все эти годы день за днём выполняло для меня сложную работу – перегоняло по жилам кровь, кислород, давало импульсы из мозга в мышцы и наоборот, благодарила своё сердце, которое несмотря ни на что было живым, билось и чувствовало. Было неважно, в самом деле неважно – долетит самолёт до места назначения или нет. Не имело никакого значения, как я доберусь до ашрама, будет ли место в ашраме для меня, как я устроюсь, и чем вообще обернётся вся эта поездка. Внутри меня было покойно. И я не хотела нарушать этот покой ни одной мыслью…
…Перелёт дался тяжело. Всё-таки сказались месяцы напряжённой работы и стресс от пережитой личной драмы. Выходя из самолёта в Ченнае, я чувствовала себя вымотанной, мне хотелось только одного – просто приехать в конечный пункт назначения, лечь и закрыть глаза. Выйдя из здания аэровокзала я тут же нашла «государственное» такси, заказала машину до Пондичерри. С меня взяли 2200 рупий вместо ожидаемых мной 1700. Я даже не стала интересоваться почему – сил на споры и выяснение ситуации не было. Мне хотелось просто поскорее доехать. Разумеется, результат моего безразличия не замедлил себя ждать – вместо современной машины меня посадили в ретромобиль, которые в Индии водятся в большом количестве – такой а-ля автомобиль из фильма «Кавказская пленница», только закрытый, чуть побольше и более круглый[1]. Нет, выглядел он очень мило, и я на самом деле испытываю к таким машинам очень трепетные чувства. Но факт остаётся фактом – у такого автомобиля не только меньше скорость, но ещё и двигатель работает очень шумно. После тяжёлого перелёта это было совсем не то, чего мне хотелось. Но я и здесь спорить не стала – сев на мягкий диван заднего сиденья, я откинулась назад и немедленно закрыла глаза…
Да, такова Индия – если ты даёшь понять, что ты заранее на всё согласен, то будь готов к тому, что получишь услугу (товар, пищу) значительно дороже, чем оно на самом деле стоит и совсем не в том качестве, которое ты мог бы получить, будь ты чуть активнее. Закон джунглей – выживает сильнейший.
Ретромобиль мчался изо всех своих игрушечных сил, старательно обходя ямы, выбоины, узкие места, огромные страшные грузовики – попутные и встречные, и прочие неотъемлемые атрибуты индийских дорог. Он рычал, гудел, кряхтел и старался, как мог. Я полулежала на мягком сиденье. Обычно я всегда смотрю в окно – стараюсь запомнить пейзаж, окрестности, людей, «сфотографировать» это своей «внутренней камерой» и запомнить, сохранить навсегда. Но сейчас на это не было сил. Глаза открывать не хотелось… Машина была такой же как и тогда, почти ровно год назад… Только тогда была ночь и нас было двое…
…Вольно или невольно я вспоминала свою первую поездку в Индию… И сейчас, оглядываясь на многие события в своей жизни, я понимаю, что Бог давно отметил для меня те дороги, которые я прошла…
Так и с той поездкой. Сложившись спонтанно, из ниоткуда, она на самом деле была частью той картины, которую год за годом (или жизнь за жизнью?) рисует для меня тот, благодаря которому я есть.
Я могла бы сказать, что идея той, нашей совместной поездки вдруг появилась совсем неожиданно, сформировалась буквально за два дня, и это было бы правдой.
Но есть и другая правда. Та поездка начиналась за полтора года до того дня, как мы сели в самолёт. Тогда, в июне 2007 года, на моём мобильном раздался звонок, и незнакомый голос человека из интернета, с которым я общалась уже скоро как год в виртуальном флирте на сайте знакомств, просто сказал: «Приезжай в «Огород». Я не знала, что это за «Огород» (я вообще плохо ориентируюсь в ночной жизни Москвы), никогда не видела этого человека и к тому же была уставшей как чёрт – я только что вернулась с занятий по танго, ноги гудели как телеграфные столбы, да и вообще жутко хотелось спать. Но почему-то (то ли из вежливости, то ли ещё почему) я стала расспрашивать, что за программа в этом самом «Огороде». Оказалось – дискотека 80-х. Я не помнила, когда я в последний раз была на дискотеке. Вполне возможно, что это было ещё на первом курсе института… И мне вдруг захотелось посмотреть – а как это? А может, просто голос его был каким-то безнадёжным и потерянным – именно в такие минуты хочется, чтобы кто-то незнакомый (именно незнакомый) оказался рядом, непонятно почему. То ли потому, что это такой случайный попутчик, которому можно выплеснуть всё, зная, что на следующей станции он сойдёт с поезда и вы больше не увидитесь, то ли потому, что где-то на задворках души робко скребётся надежда – что сейчас вот этот новый человек придёт – и – ах! с его приходом вся твоя жизнь перевернётся и начнётся заново, с чистого листа, и всё будет красиво и как в кино – без прошлого груза боли, грязи, ошибок и усталости…
Как бы то ни было, но в тот момент я почему-то решила поехать. Вдруг я осознала очень явно, что если я сейчас не поеду, мы никогда не увидимся, потому что мой отказ будет расценён как предательство. Да, как ни странно – мы никто друг другу, мы никогда не виделись, но голос в трубке был голосом человека, который задыхается, и нужен кто-то, кто принесёт с собой глоток свежего воздуха.
…С тех пор прошло полтора года. Очень странные полтора года… Мы не были вместе, но точно не были врозь. Мы присутствовали в жизни друг друга каким-то непонятным, непостижимым образом, при этом практически не видясь. После его редких приходов в постели оставался его запах, и чувство щемящей боли где-то в груди. Мы расставались несколько раз, и каждый раз по одному и тому же сценарию – после долгой ночи, полной искренности и близости, его глаза загорались, он на пару дней вдруг начинал верить, что всё хорошо, что он счастлив, и что мы вместе, и заражал этой верой меня. А потом он просто пропадал – без звонков, смс, сообщений по интернету… без объяснений, без хотя бы тёплой руки на прощание…
Так было и в последний раз. Пережив очередную боль и приступ безысходности, я через несколько месяцев перестала задавать себе вопрос «почему», и просто смирилась с тем, что есть. Но было одно чувство, с которым мне никак не удавалось справиться. Незавершённость.
Любую красивую историю можно сделать уродливой, обезобразив её конец. И, наоборот, любую боль можно сгладить, если передать ей немного сердца. Мне всегда казалось, что расставание должно быть красивым. Ну, просто потому, что иначе можно сойти с ума от тяжести. И вообще, расставание – оно должно быть. То есть оно должно быть обозначено как конечный пункт маршрута – двумя бокалами вина при свечах и рукой на прощание… Это такое таинство, священнодействие – когда в один вечер двое садятся друг напротив друга, прощают друг другу всю боль и обиды, и отпускают. А дальше каждый идёт своей дорогой налегке – без тяжести прошлого. Но в нашей истории точка не была поставлена, и груз недосказанности давил на меня тяжёлой плитой…
1
Adler Trumpf Unior, 1935 года выпуска. Один из первых немецких переднеприводных автомобилей.