Страница 6 из 10
Профессора разработали план. Каждый день вокруг Комаккьо ловили тысячи угрей; все, что нужно было сделать, – предложить заманчивое вознаграждение первому рыбаку, который сможет предоставить им особь вместе с икрой. В Германии конкурирующий план потерпел неудачу, когда натуралист, который его замыслил, получил так много угриных потрохов по почте, что «в слезах умолял о помиловании»[50]. Итальянская схема, однако, быстро принесла положительные результаты – по крайней мере, так казалось. Ликование закончилось, когда обнаружилось, что хитрый рыбак просто набил своего угря икрой другой рыбы.
Этот удар ниже пояса пригасил страсть итальянских профессоров к угрям лет на пятьдесят. Затем, в 1777 году, на берега Комаккьо шлепнулся свежий жирный, склизкий подозреваемый. Его немедленно изучил анатом Карло Мондини, профессор из расположенного неподалеку Болонского университета, который пришел к оригинальному заключению: извилистые ленты в животе рыбы были не краями жировой ткани, как предполагалось раньше, а неуловимыми яичниками самки угря.
Итальянские ученые возрадовались – возможно, опять преждевременно. В конце концов, еще не были найдены семенники угря и не было никакого ясного представления о том, как воспроизводится эта загадочная рыба. И вышло так, что миссия завершения сборки пазла «Гонады угря» легла на плечи довольно неподходящего кандидата – амбициозного молодого студента-медика, который позже стяжал себе славу открывателя «места желаний» [51] – если не у угрей, то у людей. Студента звали Зигмунд Фрейд.
Девятнадцатилетним студентом Венского университета будущий основатель психоанализа провел свою первую исследовательскую работу, прибыв в 1876 году на зоологическую биостанцию в Триесте, на Адриатическом побережье Италии, с поручением найти семенники угря.
Единственный способ определить пол рыбы – вскрытие, «ввиду того, что угри не ведут дневников»[52], как саркастически выразился Фрейд в письме к другу. Этим он и занимался неделями с восьми утра до пяти вечера в душной вонючей лаборатории. Ему было поручено проверить утверждение польского профессора Шимона Сырского, который считал, что обнаружил семенники угря. «Но, так как он, видимо, не знал, что такое микроскоп, он не смог дать их точное описание», – ворчал Фрейд в письме.
Спустя четыре недели и четыреста выпотрошенных угрей Фрейд сдался. «Я мучился сам и мучил угрей, но напрасно, все угри, которых я вскрыл, были слабого пола [самками]»[53], – сокрушался он в письме, усеянном набросками угрей с тонкими насмешливыми улыбками. Итоговая статья Фрейда «Наблюдения над формой и тонкой структурой петлевидных органов угря, органов, рассматриваемых как семенники» стала его первой публикацией. Хотя он подозревал, что Сырский прав, он так и не смог подтвердить или опровергнуть утверждения поляка.
Можно лишь догадываться, насколько повлияли на более поздние теории Фрейда о фаллозавистническом этапе человеческого психосексуального развития эти долгие дни, проведенные за взрезанием рыбин в безуспешных попытках определить их пол. Так или иначе, в дальнейшем он со значительно большим успехом исследовал менее скользкие темы вроде человеческой психики.
Двадцать лет спустя единственный самец угря наконец предъявил свои интимные части. Везучим молодым биологом, сведшим знакомство с этим угрем, был еще один итальянец, Джованни Грасси. Он выловил эту рыбу, чьи половые органы были раздуты от спермы, когда она плыла от берегов Сицилии. Грасси уже провел некоторые плодотворные, пусть и не особо блестящие работы по изучению анатомии термитов и назвал новый вид пауков в честь жены (вот такая любовь). Но настоящая полоса удач началась у него после перехода к угрям. Он не только выиграл для Италии международный турнир за семенники угря, но годом раньше сделал столь же важное открытие, установив ключевой этап в непостижимом жизненном цикле этой рыбы.
Наброски Зигмунда Фрейда в письме другу – окошко в его психику во времена бесплодной охоты за семенниками угря. Здесь имеются загадочные угри, которые его так мучили, а также закорючки, изображающие неуловимую сперму и икру угрей (а икринки, как сказал бы психоаналитик, подозрительно похожи на пару грудей)
С 1850-х годов отмечалось массовое прибытие к берегам Италии мелких прозрачных рыбок, формой и размерами напоминавших ивовый листок, с выпученными черными глазами и жуткими торчащими зубами. Эти миниатюрные монстры были названы систематиками Leptocephalus brevirostris — такой заурядный образчик линнеевской номенклатуры, в переводе «тонкоголов короткорылый»[54] – и скоро забыты как очередная неинтересная морская тварь, которых слишком много водится в мрачных глубинах. Но Грасси был очарован этими живыми лепестками. Предположив, что это не взрослая рыба, а какая-то личиночная форма, он проделал довольно хитроумный трюк. Он пересчитал зачатки позвонков у лептоцефалов – их оказалось в среднем 115 – и посмотрел, у какого вида рыб их столько же. И нашел соответствие у европейского речного угря. Это стало поистине важным открытием: опознали недостающее звено в загадочном жизненном цикле угря.
Некоторые ученые умы уже предполагали, что речной угорь должен размножаться далеко в море. Это была непривычная идея – направление миграции, противоположное прочим проходным рыбам вроде лосося, которые делят свою жизнь между пресноводным и солоноводным местами обитания. Но зачем бы еще угри каждую осень скатывались по рекам в таких количествах и с такой решимостью, а их миниатюрные версии проделывали бы обратное путешествие вверх по рекам каждую весну? Но пока что для поддержки этой логичной гипотезы не было доказательств. Молодых угрей в море не находили. А теперь Грасси не только обнаружил недостающую личиночную стадию; он также установил, что угорь – оборотень мирового класса.
Грасси обзавелся аквариумом, чтобы пронаблюдать поразительный метаморфоз своими глазами. Это было разумно – иначе ему, скорее всего, никто бы не поверил. На протяжении нескольких недель листовидные лоскутки начали толстеть на обоих концах, принимая явную угреподобную форму. Тело укорачивалось почти на треть, торчащие зубы рассасывались, и по каким-то малопонятным пищеварительным причинам у рыбок перемещался анус. Через несколько дней по аквариуму уже плавали совершенно прозрачные пучеглазые вермишелины, известные как стеклянный угорь. Опьяненный открытием, Грасси объявил Мессинский пролив у берегов Сицилии местом, где размножаются все европейские угри, тем самым провозгласив шлепающую губами рыбу с ее невероятным жизненным циклом собственностью только что объединившегося Итальянского королевства.
Но, как обычно бывает, когда имеешь дело с угрями, эта поспешно ухваченная слава быстро выскользнула из рук итальянца. Грасси полностью проигнорировал тот факт, что все тонкоголовы, которых он наловил, были около семи сантиметров длиной. Значит, если только они не вылуплялись из невероятно крупной икры, эти личинки должны были уже изрядно подрасти к тому времени, как достигли пролива. Разве могли они действительно рождаться так близко к берегам Италии?
Только один человек думал, что загадка угря не решается так просто.
Как и многие до него, биолог и океанограф Иоганнес Шмидт выказал почти маниакальную решимость в деле точного определения скрытых мест размножения речного угря. Почти двадцать лет «патологически амбициозный»[55] датчанин прочесывал просторы Атлантического океана в поисках свежевылупившихся личинок угря величиной с сосновую иголку. Его экспедиция была настолько масштабной и технически сложной (и привела к такому неожиданному результату), что ей суждено было, образно говоря, с честью завладеть скользкой историей угря и перенести «место действия» из Италии в Данию.
50
Marsh M. C. Eels and the Eel Questions. P. 430.
51
Имеется в виду одно из понятий созданного Фрейдом психоанализа – Id или «Оно», врожденный компонент личности человека, являющийся, помимо прочего, источником базовых желаний и потребностей.
52
Sigmund Freud to Eduard Silberstein, 5 April 1876. The Letters of Sigmund Freud to Eduard Silberstein, 1871–1881. Walter Boehlich (ed.), Arnold J. Pomerans (trans.). Cambridge, MA: Harvard University Press, 1990. P. 149.
53
Ibid.
54
Fort T. The Book of Eels. P. 85.
55
Ibid. P. 129.