Страница 77 из 98
Река истины протекает через каналы заблуждений
(с) Р. Тагор
Мы с Леной сидели за кухонным столом, пересматриваясь и время от времени подносили чашки с чаем к губам. Скорее, для вида, чтобы взять несколько секунд для паузы. Странное ощущение – мы, двое взрослых, чувствовали себя как нашкодившие дети, которые ждут от собственной дочери приговора. Каждая секунда – словно щелчок метронома, который звучит в голове громким эхом, усиливая напряжение, заставляя сердце замирать в мучительном ожидании.
Дочь стояла, опираясь на кухонный шкаф, и сканировала нас взглядом. Оттолкнувшись от шкафа и сложив руки на груди, она сделала несколько шагов в сторону окна, посмотрела сквозь стекло во двор и потом, обернувшись, нарушила эту неловкую тишину:
- Вы что, так и будете сидеть, словно воды в рот набрали? Что-то мне становится скучновато…
Мы с Леной опять бросили друг на друга взгляды, и она закашлялась, видимо, поперхнулась-таки чаем.
- Карина... – начал я и вдруг почувствовал, что чертовски рад не просто произносить ее имя, а именно обращаться к ней, наблюдать за ее движениями, выражением лица, взглядом и чувствовать ее эмоции… - если тебе не перехотелось с нами говорить, это уже хороший знак…
- Да уж, чувствую, вам есть о чем мне рассказать… Не хотите начать прямо сейчас?
- Думаю, в несколько часов мы не уложимся, поэтому начну с главного. С этого момента вам с мамой придется кое с чем смириться…
- Хм, хорошенькое начало. И с чем же?
- С тем, что в вашей жизни появился я. И это навсегда...
На протяжении всего этого времени Лена теребила край юбки, нервничала, волновалась, перекручивала на пальце кольцо, то снимая его, то надевая обратно, а сейчас не смогла скрыть радостную ухмылку. Карина тоже улыбнулась, и я почувствовал, как с души свалилась тяжесть. Казалось, даже дышать стало легче. Ее первая подаренная мне улыбка…
- То, что мама не против, я уже поняла, а я, как любящая дочь, не могу мешать влюбленным…
Эти ее взрослые реплики хоть и прозвучали иронично и в некоей мере издевательски, но разрядили атмосферу напряжения.
- Но я надеюсь, ты понимаешь, что я не буду таким же лояльным, когда дело будет касаться тебя, Карина…
- Ну вот, я так и знала. Я еще не успела привыкнуть, мне уже что-то запрещают…
Лена поднялась со стула и подошла к дочери, прижала ее к себе и поцеловала в щеку.
- Карина, эти мужчины – настоящие тираны, да?
- Мама, ты хоть ради приличия перестань так довольно улыбаться… Поняла я все... Придется смириться…
Смотрел на них и не мог сдержать восторг – два самых дорогих человека здесь, передо мной, улыбаются, шутят. Непринужденная беседа может подарить ощущение, что ты самый богатый человек в мире.
- Я компенсирую тебе все временные неудобства, Карина, - подняв бровь и улыбнувшись, сказал я. - У моей дочери будет все самое лучшее…
- Это значит, что мы прямо сейчас можем прокатиться на твоей крутой тачке?
- Все прогулки после ужина, - запротестовала Лена, - так что, давайте, пошли мыть руки. Теперь моя очередь командовать…
- Ой, мама… Деспотизм - это заразное, что ли? – ответила Карина, но все же направилась в сторону ванной. Я последовал за ней, поворачиваясь к Лене, которая улыбалась, светясь от счастья, и сказала безмолвно, прошептав одними губами: “Я люблю тебя”...
Какой парадокс - иногда жизнь складывается так, что самые банальные на первый взгляд вещи могут привести нас в полный восторг и зажечь в глазах настоящее, неподдельное счастье. То, что для одних – обыденность и опостылевший быт, для других может оказывается недосягаемой мечтой. Казалось бы, обычный ужин, но я не мог унять сердце, которое норовило выпрыгнуть из груди и разрывалось от восторга – потому что мы впервые собрались вместе. Разговаривали, шутили, улыбались, присматривались. Это трудно объяснить… но наконец-то появилось то самое ощущение, когда чувствуешь, что ты на своем месте. Говоришь правильные слова, рядом те, кто действительно нужен и каждое движение наполнено смыслом. Не верилось, что так теперь будет всегда, вернее, страшно было поверить, спугнуть это ощущение эйфории, которое отравлял пронзительный звон тревожного предчувствия.
Потому что понимал – все очень зыбко, ненадежно, мы как будто сидим на пороховой бочке, даже не предполагая, с какой стороны ожидать роковой искры. Оставаться здесь и наслаждаться идиллией семейной жизни долго не получится. Каждая минута на счету и нам нужно было собрать самые необходимые вещи, чтобы уехать. Несколько недель, а может и месяцев, им придется пожить в другом, безопасном месте, еще и под присмотром. До тех пор, пока не решится вся ситуация вокруг Ворона и его гнилого окружения.
***
Я ехал на встречу с отцом. И хотя все внутри меня протестовало, вызывало неприятие на физиологическом уровне – когда человека не хочешь не просто видеть, а мечтаешь стереть из памяти любое воспоминание о нем, я понимал, что эмоции подождут. Их нужно задавить, заглушить, отодвинуть – что угодно, но диктовать свои правила сейчас может только трезвый и холодный рассудок.