Страница 55 из 98
— Если хочешь, чтобы у тебя был друг, приручи меня!
— А что для этого надо делать? — спросил Маленький принц.
— Надо запастись терпением, — ответил Лис. — Сперва сядь вон там, поодаль, на траву. Вот так. Я буду на тебя искоса поглядывать, а ты молчи. Но с каждым днем садись немного ближе…
(с) А. де Сент-Экзюпери
Смотрел на нее и не понимал, какого хрена притащил её к себе домой. Я привык жить один, чье-то присутствие мешало мне до бешенства. Я и телок сюда не приводил. Лучше трахаться на их территории – потом свалил и дело с концами. Впрочем, я не церемонился с ними и у себя, но уйти всегда проще, чем кого-то выставить за дверь. Я считал, что женщина, которую я имею, не должна быть женщиной, с которой я сплю по ночам. Потому что по ночам я либо вообще не спал, либо спал с пушкой на соседней подушке и изменять этой привычке не хотел и не собирался.
Когда мы зашли в квартиру, девчонка присвистнула, а я прикидывал, что это за зверек и насколько он безобиден. Да и безобиден ли? Гены генами, а родословная у неё не ахти. Не скажу, что моя блещет чистотой, но я бы не хотел, чтоб у меня что-то украли или устроили вселенский апокалипсис в моей квартире. Да и я понятия не имел, как обращаться с детьми. Последний раз, когда с ними имел дело – это были такие же звереныши, как и я, выросшие на улице. Отпрыски шлюх, наркоманов, алкоголиков с перспективой окончить так же, как и их предки.
Я не привык считать их детьми, даже тех, кто был младше. Это враги, так или иначе претендующие на твой кусок хлеба, добычу и территорию, и не факт, что тот, кто младше - слабее. Но Дарина не была похожа на уличных, и в тот же момент явно не походила на девочек ее возраста, выросших в любви и ласке. Она такой же звереныш, но воспитанный в питомнике. Со своими правилами и законами.
Я был на зоне для малолеток, и интернат мало чем отличается от нее. Девочка прошла определенную школу жизни, и я читал это в её глазах. Не детских совсем, как и у многих тех, кто видел в жизни то, что видеть детям не положено.
Оставил там на вокзале и вдруг понял, что не могу уехать. Потому что знал, что её там ждет… Когда-то моя мать стояла так у дороги, торгуя телом за кусок хлеба для меня, пока не сдохла от побоев сутенера, а меня, восьмилетнего, не вышвырнули на улицу из той каморки, в которой мы с ней жили.
Её не похоронили по-человечески. Закопали на кладбище в низине, где постепенно дождь смывает все кости, крест вбили в свежую могилу с табличкой: «Тищенко Антонина Сергеевна» и возраст указали неточно. Я там ночевал несколько недель, пока кладбищенский сторож с собаками не выгнал. Я, оказывается, помешал ему тем, что закуску с могил собирал, а его собутыльником водяру нечем закусывать было. Ублюдка, забившего мать насмерть, не нашли тогда, а я нашел спустя пару лет, и раздробил ему все кости молотком, а потом расчленил. После этого меня и назвали Зверем. Мне было всего двенадцать.
Потом «малолетка». Заключение психиатров о невменяемости и психологической травме. Они не поняли, что я был вменяем на все «сто» и убийство просчитал до мелочей, вынашивая планы мести четыре года и подбираясь к мрази. Мне повезло, что ублюдок был педофилом и адвокат выгодно использовал это в моем деле. Как и то, что проклятый извращенец торговал мной, зная мой возраст. Меня выпустили через два года. Я отделался парой ножевых на зоне и стойко закрепившейся за мной кликухой. Просто подфартило. Ну должна ж эта сука хоть иногда поворачиваться ко мне фейсом, а не задом. Впрочем, я оптимистично отымел бы ее сзади, но своего добился. У меня была цель и ненависть. Столько ненависти, что ее хватило бы на десятерых. А ненависть чертовски охренительный мотиватор. Она заставляет подниматься из грязи, отряхивать кровь, и переть дальше, как танк. К цели. Пока не уничтожу.
Спустя пять лет я отблагодарил адвоката крупной суммой наличными и работой на Ворона, у которого тогда был на побегушках.
***
- Значит так, мелкая, мой дом – мои правила. Ты здесь, пока я не найду для тебя другое место, а значит - ты в гостях. А в гостях к хозяевам относятся с уважением. Я не буду втирать тебе о вечном и учить манерам, но я так скажу – воровать, лазить в моих вещах и вредить окружающей обстановке не рекомендую, так как потом отхлещу ремнем по заднице. Больно отхлещу. Сесть не сможешь.
Она презрительно фыркнула и пожала острыми плечами:
- Напугал. Тоже мне воспитатель. И не так хлестали, - оглядывается по сторонам, даже рот приоткрыла. Видно, что в таких квартирах никогда не бывала. Совсем мелкая. Неужели шестнадцать? Я б и тринадцати не дал. Хотя, может если переодеть, умыть и расчесать…
- Не хами. Я быстро могу вернуть тебя на вокзал. Не забывай, что я твой работодатель – плачу крышей над головой, жрачкой и в любой момент могу уволить без предупреждения и выходного пособия.
- Ладно. Все ясно. Проехали. Какие еще правила в твоем доме? Договор подпишем?
- Нет, мелкая, хватит устного. Еще - мыться. И желательно каждый день. А то пахнешь ты, как кучка навоза, а выглядишь и того хуже.
Нахмурилась и даже понюхала себя. Я сдержал смешок. Забавная она.