Страница 33 из 78
— Надеюсь, она тебе понравилась. Когда твоему сыну исполнится восемнадцать и ему понадобятся деньги, пришли парня ко мне; я направлю его к ювелиру по имени Голтье, который даст за эту безделушку хорошую цену.
Вечером им предстояло надолго проститься. Ричард решил, что лишней минуты не проведет во Франции. Лаймонд, сменив брата, должен был присоединиться ко двору, который направлялся в Шатобриан, чтобы встретить английское посольство. Лорд Калтер ехал на север.
Час-другой, что братьям оставалось провести вместе, они не стали тратить на разговоры о делах. Лаймонд намеревался по-своему ознаменовать этот день. Так что на постоялый двор «Маленький бог любви», никогда прежде не видевший игры в кости на предметы туалета, чуть не пришлось вызывать стражу. В общих комнатах звучали песни и стихи. А затем Лаймонд, совершенно трезвый и подозрительно беззаботный, собрал свою веселую свиту и удалился, декламируя стихи.
Голос брата еще долго звучал в ушах Ричарда Кроуфорда после того, как закончилась буйная вечеринка. Поглядев на тающие тени и туманную реку, он тихо вошел в дом и сел, держа серебряный стебелек на ладони.
Глава 2
АНЖЕР: КАБАНЬЯ ГОЛОВА И ЯБЛОКО
Существует три периода, во время которых мир умирает: период чумы, всеобщей войны, нарушения устного запрета. Подобным образом Адам, нарушивший запрет, был осужден за обман — целый мир погиб из-за одного яблока.
Еще один шотландец! Tete Dieu [19], они плодятся, как тля, — заметил Луи де Бурбон, первый принц Конде, и, обнажив в улыбке белые зубы, насмешливо провозгласил: — Целая крона — чего это стоит? Это стоит пять пенсов в Шотландии в наши дни; а полкроны — два с половиной пенса. Взяточники и воры, парень! Грешные, продажные, наглые воры — вот они, злополучные шотландцы королевы!
Конде и его разодетый брат, с которым они вместе коротали время за игрой в триктрак в Большом зале в Шиноне, вызывающе расхохотались, а высокий черноволосый здоровяк, что слонялся без дела и заглядывал через плечо д'Энгиена, восседавшего на раззолоченном табурете, произнес:
— Увидите, что будет, когда мы постучим в ворота Англии, вы да я, да тридцать тысяч ирландцев у нас за спиной. Истинная церковь воспрянет и даст по морде своим мучителям. Тогда шотландцы, что знай причитают на своих задних дворах, не смея обнажить мечи, увидят, что такое герои, и устыдятся своего позора… Это — человек старой королевы? Я полагал, старуха давно должна была вернуться домой.
Сделав блестящий ход, д'Энгиен рассеянно похлопал огромного ирландца по руке.
— Ты неосмотрителен! Если тебе нужны деньги, не злословь по поводу вдовствующей королевы, mon cher. Она охотно поддержит все твои начинания. А здесь она лишь для того, чтобы увидеть, как повесят в Анжере Стюарта, убийцу, а еще затем, чтобы присмотреть за английским посольством, дабы оно отбыло благополучно, не сговорившись тайно, относительно ее и дочери. Затем, можешь не сомневаться, она поторопится домой. Трон не следует оставлять надолго. Двадцать крон?
— Готов поклясться, — заявил верзила, положив широкую ладонь на обтянутое атласом плечо Бурбона, — нет на ирландской земле или под нею джентльмена изысканнее, чем вы. Если у вас в кошельке найдется тридцать крон, это спасет мою честь от оскорбительного долга. Так вы говорите, он у коннетабля?
— Кто? — спросил Конде, который проигрывал и желал отвлечь внимание брата от игры.
— Тот герольд. Кроуфорд из Лаймонда. Шотландец, о котором вы говорили.
— О… — Д'Энгиен проверил содержимое своего кошелька. — Он привез донесения из Лондона. Значит, полагаю, он там.
Принц Конде, сидевший на единственном стуле со спинкой, откинулся на нее и засмеялся:
— Попроси у него сразу сорок, мой дорогой. А потом спроси его, что нацарапал секретарь де Шемо под отчетом, присланным на прошлой неделе: «C'est une belle, mais frigide». Une belle, vois-tu! [20]
На секунду презрительно прищуренные глаза их собеседника остановились на холеных накрашенных лицах, затем, сделав над собой усилие, он произнес:
— Смазливый недоносок, вскормленный кислым молоком, воспитанный эдинбургским попом и захмелевший от чашки грушевого сока. На шотландской равнине давно забыли, что такое красная кровь.
— Мой брат, полагаю, достаточно попил из нас красной кровушки, — злорадно заметил принц Конде. — Попроси-ка у него пятьдесят крон, мой дорогой.
Но партию в конце концов выиграл он.
— Никаких раздоров, милорды, умоляю вас, — неожиданно произнес чей-то голос с укором. — Матери-церкви и так тяжко приходится. Faut-il que Pere Eternel gagne Pater Noster, et Haile Carolus Suit Ave Maria quandmeme? [21]
В дверях, улыбаясь д'Энгиену, стоял весьма изящный джентльмен, и д'Энгиен при виде его очень обрадовался. Прибыл господин Кроуфорд, герольд Вервассал.
Судьба и Фрэнсис Кроуфорд, трудясь вместе и не забывая о предосторожностях, решили, что возвращение Тади Боя Баллаха должно происходить в два этапа.
Сначала он должен доставить депеши де Шемо в Шинон, каменную крепость к югу от Луары, где король Генрих и его избранная свита прочесывали леса и виноградники в поисках дичи. Там, в новом одеянии, с новым цветом волос, новым именем и новым акцентом, он встретит короля и коннетабля, Сент-Андре, Конде, д'Энгиена и остальных; они тоже предстанут в несколько ином обличье.
Затем он поедет вместе с двором вдоль Луары на запад к Анжеру, туда, где с королевой оставался весь шотландский двор и часть французских придворных. Анжер был последним пунктом на пути двора к английскому посольству, встреча с которым должна была произойти в следующем месяце вблизи Нанта. В Анжере находилась и тюрьма, куда уже доставили Робина Стюарта, страдный путь которого из Лондона близился к концу. А это означало, что там же объявится и О'Лайам-Роу.
Прибыв в Шинон, где казенные громады времен Плантагенетов 10) заслоняли небо, Лаймонд не выказал ни малейших опасений, а его свита, ничего не знающая о прошлых перевоплощениях, и не ждала подвоха. Когда он поднялся по крутым улицам на крепостной вал, его впустили в замок и вскоре проводили в Гранд-Ложис, где герольда принял коннетабль. Короля не было — он охотился.
На Пасху открылся сезон охоты на косуль. Одновременно настало время оценить происшедшие перемены власти, духовной и светской, в наиболее богатых странах Европы и посмотреть, есть ли шансы извлечь из этих перемен какую-либо выгоду. В королевстве приближалась пора, когда откормленные, как следует отдохнувшие и накопившие сил подданные, желающие удовлетворить свои амбиции, примутся искать приключений на свою голову, старики извлекали на свет Божий старую вражду, спешно покрывая ее броской позолотой.
Наступил момент, когда матерые боевые псы Англии и Франции осторожно принюхивались, готовясь сблизиться. Чрезвычайное посольство, выехавшее сейчас из Лондона, должно было сделать намного больше, чем просто вручить французскому королю высочайший рыцарский орден Англии. Подобное посольство во главе с маршалом де Сент-Андре, которое вскоре покинет Луару и направится в Лондон, тоже повезет в Англию нечто большее, чем орден святого Михаила. Готовился договор о дружбе, политический и военный союз, подразумевавший обоюдное молчаливое согласие в том, что, если милорд Уорвик, лорд-маршал Великобритании, сочтет необходимым сурово посчитаться с герцогом Сомерсетом, протектором, назначенным английским королем, Генриха Французского это ни в коем случае не смутит.
Анн де Монморанси, коннетабль Франции, должен был всеми силами поддерживать эту связь. Оставшись наедине с Кроуфордом и секретарем, коннетабль взломал печать и прочитал адресованный королю отчет Рауля де Шемо о событиях, происшедших в Лондоне. Затем, окинув гонца проницательным взглядом, он принял из его рук второй отчет де Шемо и прочел его. Этот второй отчет был адресован лично коннетаблю и содержал предназначенный только для него намек на то, что Стюарт сознался, будто бы граф Леннокс и его брат лорд д'Обиньи замешаны в заговоре.
19
Боже (фр.).
20
Красотка, но холодна как лед. Красотка, понял! (фр.)
21
Нужно ли, чтобы Отец Небесный платил за каждое «Отче наш», да и «Богородица Дева» стоила бы крону? (ст.-фр.)