Мийол-призыватель

— Но ты не отменял призыв, — неожиданно вклинился Рикс. — Мы сидели, ели и потом ещё трепались битых три часа, если не все четыре — и всё это время ты…

— Именно, — Мийол улыбнулся под маской. — Молодец, что заметил и вспомнил. Есть один нюанс, о котором я ещё не упоминал в своих лекциях. Заключается он в том, что магия, которая выше уровнем, и маг, который более силён — имеют преимущество при сборе Природной Силы. Вы помните, сколько в зелёном было всяких иллюзий? Так вот: это всё создавалось при помощи всего лишь артефактов — но артефактов пятого уровня!

— То есть, — выдохнула Шак, — в лакуне и так малый фон, но его дополнительно подчищает чужая магия, превосходящая экспертную. Хитро!

— Да, это было хитро. И Гортун испытывал меня. Причём, скорее всего, его устраивал любой результат. Ослабею и прогнусь? Хорошо, можно будет поставить условия сотрудничества пожёстче. Не ослабел, удержал мощный экспертный призыв до самого конца, не выказывая даже признаков, что в дважды ослабленном фоне испытываю какие-то трудности? Тоже хорошо, ведь сильный союзник лучше слабого. О возможности подучиться у мага-подмастерья речь зашла уже под самый занавес разговора, помните?

— Но зачем ты снимал маску? — повторила свой вопрос Шак.

— А это вопрос отдельный. Но на него я отвечу сам, не стану перекладывать задачу на тебя. И… это тоже часть мудрости моего учителя. Он говорил…

Пауза. Лёгкое изменение тона, замедление темпа:

— Разные люди ведут себя по-разному. Есть простаки и есть хитрецы, есть мудрые и глупые, есть опытные и наивные. Одни щедры — даже когда эта щедрость приносит убыток. Другие со всеми и всегда честны — даже когда их честность оборачивается опалой и гибелью. Третьи вечно ловчат и обманывают — даже если умнее было бы стоять прямо и говорить правду. Да, разные люди ведут себя по-разному… и преуспевают обычно те, кто умеет отличить простака от хитреца, мудрого от глупца, опытного от наивного. Те, кто и притворщиков разоблачает, и умеет умолчать, когда это требуется. Кто умеет говорить, когда уместны слова… и действует без колебаний, когда слова уже ничего не решают.

Пауза.

— Люди разные, потому ты тоже будь разным. Но если хочешь побеждать — уходи с чужого поля! Не играй по чужим правилам! Не покоряйся, а покоряй! Если знаешь, что перед тобой некто умный — зачем состязаться в умствованиях? Нелегко переспорить умника, но можно поставить его в тупик наивностью. Сделай вид, что не понимаешь умных слов — и умнику придётся говорить проще, придётся объяснять и растолковывать, тебе же останется слушать и запоминать. Если знаешь, что перед тобой некто хитрый — зачем состязаться в хитрости? Нелегко перехитрить хитреца, но можно обезоружить его простотой… как истинной, так и мнимой. Сделай вид, что не слышишь хитрых намёков — хитрец сам вынужден будет говорить яснее и сделается уязвим. Если же знаешь, что перед тобой некто злой — не имей с ним дел вовсе. Нет выбора, приходится всё же подчиниться злобе? Это всё равно не причина подлаживаться под зло, потакать злу и самому злобствовать. Уходи с чужого поля! Не играй по чужим правилам! Иначе проиграешь ещё до того, как сделаешь первый ход.

Мийол выдохнул — и заговорил уже привычным тоном, свойственным Хантеру:

— С Гортуном я не стал играть по его правилам, хотя и не мог уйти с подготовленного им поля. На тайное испытание ответил зримо: удержал призыв, пусть и потратив резерв, сохранил паритет во время перетягивания остатков Природной Силы. Вместо состязания в хитрости и заранее провальных попыток навести тумана — снял маску, говорил, что думаю… правда, при этом думал, что говорю, и сказал далеко не всё.

— Значит, ты выиграл? — спросила Шак.

— Понятия не имею! — хмыкнул маг. — Но уж точно не проиграл… а это главное.

Хантер 17: здравствуй, Лагерь, и прощай

Только часовые сняли тяжёлый — да, даже для Воинов! — засов и распахнули боковые ворота Лагеря-под-Холмом, как из-за поворота ущелья, изумительно точно подгадав момент, уже выдвинулись четверо потенциальных гостей. Точнее, трое, но с весьма массивным довеском.

Первым шёл наделавший немало шуму, а потом исчезнувший маг. Хотя часовые не видели его лица, они не могли спутать Хантера с кем-то ещё. Основательно замаскироваться, нацепив плащ с капюшоном, маску и перчатки мог, в теории, кто угодно — но покорно шагающий следом зверь, а точнее, Свирепый Двурог служил наилучшей визиткой таинственного призывателя.

Вдобавок за тяжело топающим зверем-подавителем следовал примелькавшийся в своё время Воинам парень по имени Рикс и ещё более узнаваемая — спасибо редкому сине-серому оттенку шёрстки — алурина Шак. Уходя из Лагеря-под-Холмом, Хантер взял этих двоих с собой и теперь возвращался… причём, судя по количеству добра, навьюченного на Свирепого Двурога, долгая Охота определённо удалась.

Да, часовые узнали идущих. Однако порядок есть порядок.

— Кто такие? — спросил правый Воин, когда расстояние от него до четвёрки путников сократилось до полусотни шагов.

— Маг-призыватель Хантер, — был ответ, — со своей командой. Алурина Шак, Воин Рикс… и наш верный, добрый помощник: Зунг.

— Это не с твоей подачи, — спросил левый Воин, — к нам прямиком из Ирришааха явилась банда мохноухих скрытников, а следом — малыйгросс боевых гномов?

— Я всего лишь доставил сообщения, написанные Оком Лагора. Слать ли помощь и в каком объёме — решали алурины и гномы. Без меня.

— Они нарешали, — буркнул левый часовой себе под нос. Но так тихо, что даже его напарник едва расслышал.

Недовольство объяснялось легко. Да, помощь прислали. Причём быстро (а вот магистрат Лагора, или кто там вообще решает такие вопросы — по сию пору не почесался… ни слуху от них, ни духу! даже не ясно: знают ли вообще в метрополии про беды периферийного и маловажного поселения?). Но помощь ближайших соседей оказалась формальной. Если нагхаас внезапно решат атаковать — как алурины, так и гномы смогут только погибнуть вместе с людьми.

Ведь что такое малый гросс, например? Да всего лишь сто тридцать два гнома, из которых только четверо тактических командующих — точно ветераны! Местное ополчение легко превзойдёт малый гросс числом в десять с лишним раз… правда, это единственный доступный ополченцам вид превосходства: в выучке и тем более в снаряжении с гномами не потягаться никак…

С другой стороны, присланная союзниками помощь не так многочисленна, чтобы при взгляде из того же Лагора выглядеть оккупацией. И не такова, чтобы объесть запасы Лагеря-под-Холмом, заставляя защищаемых страдать уже не от возможной инвазии нагхаас, а от голода…

В общем, алурины и гномы подошли к дозированию оказанной поддержки вполне разумно. И не их вина, что одним людям совершенно не понравилось пусть даже такое условное вмешательство в их дела, а другим хотелось бы заслониться от угрозы чем-нибудь посолиднее.

Полнокровным хирдом с его 4.500 или даже 5.000 бойцов, например. А лучше сурхирдом — или вообще кандгрутом. С армией кошкоглазых скрытников в усилении, чтоб уж наверняка.

— Стойте! Проверка.

— Стоим, — хмыкнул Хантер, замирая на знакомом рубеже шагах в десяти от ворот, — проверяйте.

Его спутники, как неразумный, так и разумные, тоже не стали нарушать правила. Часовой, что справа от ворот, использовал Чуткость краткую, сканируя ближайшие окрестности и особенно четвёрку перед собой.

— Как результаты? — спросил маг.

— Всё нормально, проходите.

— Спокойного вам дежурства, — пожелал лидер Охотников, шагая мимо.

Стоило шагам разношёрстной команды, даже тяжеловесным «туп-туп, туп-туп» Свирепого Двурога, утихнуть, левый часовой тихо спросил:

— Ты чего хмуришься?

— Да так… показалось, наверно.

— Показалось что?

Но правый только головой помотал.

Лезть в дела Хантера — про которого ходили самые дикие слухи и который совершенно точно в одном только Лагере-под-Холмом прикончил двоих людей (не самых слабых Воинов к тому же!) — ему не хотелось. Вообще, хоть самым краем.