Страница 2 из 16
Джордж намазал тост маслом и джемом, налил кофе в чашку и попробовал. Напиток получился чудовищно крепким. Он лил молоко, пока жидкость не приобрела темно-шоколадный цвет, затем сел за стол и раскрыл журнал Королевского института британских архитекторов, забытый Джейми.
Дом «Азман и Оуэнс». Деревянные жалюзи, раздвижные стеклянные двери, обеденные стулья «Баухаус», одинокая ваза с белыми лилиями на столе. Боже правый! Иной раз хочется увидеть на интерьерном снимке пару скомканных мужских трусов.
«Высокочастотные электрические вибрации с постоянной амплитудой предназначены для уплотнения, минимизации пустот и достижения однородности…»
Дом походил на бункер. Почему нынешние архитекторы так любят бетон? Неужели через пять сотен лет люди будут стоять под мостами и любоваться пятнами? Отложив журнал, Джордж взялся за кроссворд в «Телеграф». Наносекунда. Византия. Челка.
В половине восьмого появилась Джин в сиреневом махровом халате.
– Не спится?
– Проснулся в шесть, больше не смог уснуть.
– Вижу, ты решил испытать эту штуку?
– Между прочим, отличный кофе, – ответил Джордж, хотя от избытка кофеина у него начали дрожать руки и появилось тревожное чувство, что вот-вот случится что-то плохое.
– Что будешь на завтрак? Или ты тут с шести утра пируешь?
– Я бы выпил стакан яблочного сока. Спасибо.
Бывало, по утрам он смотрел на эту располневшую, стареющую женщину чуть ли не с отвращением – всклокоченные волосы, двойной подбородок… Однако в моменты, подобные этому… Наверное, «любовь» – не самое подходящее слово, хотя пару месяцев назад, в той гостинице в Блейкни, они, к обоюдному удивлению, проснулись одновременно и жадно набросились друг на друга, даже не почистив зубы.
Джордж положил руку ей на талию, а она ласково потрепала его по волосам, как собаку. Порой он завидовал собакам.
– Совсем забыла, – отстранилась Джин, – вечером звонила Кэти, они сегодня приедут на ланч.
– Они?
– Ну, да, с Джейкобом и Рэем. Кэти хочет вырваться из Лондона на денек.
Черт, этого еще не хватало!
Жена засунула голову в холодильник и пробормотала оттуда:
– Постарайся держать себя в руках.
Джин мыла полосатые чашки и ставила их на полку. Через несколько минут спустился Джордж в рабочей одежде и побрел к своим кирпичам, не обращая внимания на мелкий дождь.
Втайне она гордилась мужем. Вот супруг Полины, получив графин с дарственной надписью, сразу покатился по наклонной. Не прошло и двух месяцев после выхода на пенсию, как он завел привычку валяться на лужайке в три часа ночи, осушив бутылку виски, и лаять по-собачьи.
Когда Джордж сообщил, что хочет строить студию, ей сразу вспомнилась детская затея Джейми сконструировать ловушку для поимки Санта-Клауса. Однако студия – вот она, стоит в дальнем конце лужайки: фундамент, пять рядов кирпича, оконные рамы, накрытые голубой защитной пленкой.
Не важно, сколько мужчине лет – семь или пятьдесят семь. Ему необходимы свершения. Приносить в пещеру добычу, делать открытия. Плотный обед, двадцать минут подвижных игр и золотые звезды – чтобы они знали: их подвиги не остались незамеченными.
Джин раскрутила кофеварку, из которой вывалилась на сушилку черная гуща.
– Черт!
Достала из шкафчика салфетку. Послушать, как мужья говорят о пенсии – можно подумать, из Вьетнама вернулись. О женах никто не думает. Любовь любовью, но тридцать пять лет дом был в твоем распоряжении, и вдруг в него вторгается… ну, не то чтобы чужой человек…
Работая по утрам в начальной школе и пару раз в неделю – в книжном магазине «Оттакар» в городе, Джин по-прежнему могла видеться с Дэвидом – Джордж ничего не замечал. Но когда муж работал, ложь казалась менее значительной. Теперь он обедал дома каждый божий день, и выкраивать время для встреч с Дэвидом стало сложнее. К счастью, Джордж любил одиночество, и его не интересовало, чем она занимается вне дома. Это все упрощало. Уменьшало вину. Или ее отсутствие.
Джин сполоснула салфетку, выжала воду и повесила на кран. Может, не надо было звать Кэти на ланч? Джордж с Рэем будут подчеркнуто вежливыми, хотя на самом деле им хочется вцепиться друг другу в глотку.
Джордж – достойный человек. Никогда не напивался. Ни разу не поднял руку на нее или детей. Редко повышал голос. Буквально на прошлой неделе уронил на ногу тяжелый разводной ключ и даже не выругался. Просто закрыл глаза, напряг спину и сосредоточился, как будто старался расслышать кого-то вдалеке. И всего один штраф за превышение скорости. Наверное, в этом все и дело.
Джин вспомнила, как завидовала Кэти, когда та стала встречаться с Грэмом – такие дружеские, равноправные отношения. А разве можно забыть лицо мужа как-то за ужином, когда в разговоре о родах Грэм употребил слово «клитор». Джордж так и застыл, не донеся до открытого рта вилку с ветчиной.
В том-то и беда с равноправием. В один прекрасный день Грэм просто ушел, оставив Кэти с Джейкобом. Джордж на такое не способен. И насчет Рэя он прав. Ее тоже не слишком радовала перспектива совместного ланча. Слава богу, хоть Джейми не приедет. Когда-нибудь он назовет Рэя «мистером Картошкой» – при Кэти, а то и прямо в лицо, и будут жертвы.
У Рэя коэффициент интеллекта в два раза ниже, чем у Кэти: как он смеет называть ее «чудесной малышкой»? Правда, в прошлый приезд он починил газонокосилку, хотя на Джорджа это не произвело никакого впечатления. Зато Рэй надежный. Кэти сейчас нужен именно такой мужчина. Способный ее оценить, с хорошей зарплатой, толстокожий. Впрочем, это совсем не значит, что надо выходить за него замуж.
Джордж налил в емкость цементного раствора и проверил мастерком, нет ли комков. Смазав кирпич смесью, поставил на место и легонько подвигал, чтобы сел по уровню.
Страх полетов… Сначала его не слишком беспокоили короткие тряские перелеты на Пальму или в Лиссабон. Запоминались только противный сыр, упакованный в целлофан, и рычание унитаза, когда открываешь его в стратосфере. А в семьдесят девятом году самолет, на котором они возвращались из Лиона, три раза проходил обработку против обледенения. Сначала он заметил, что все в зале отлетов, как нарочно, выводят его из себя: Кэти тренировалась стоять на руках, Джин после объявления посадки побежала в дьюти-фри, парень, сидящий напротив, гладил свои слишком длинные волосы, как кошку…
В самолете у него сдавило грудь от душного, насыщенного какой-то химией воздуха. И лишь когда они выкатились на взлетную полосу, Джордж понял, что самолет неминуемо сломается, а сам он полетит кувырком на землю в металлической трубе вместе с двумя сотнями незнакомцев, кричащих и обделавшихся от страха, и умрет в огненном шаре из раскуроченной стали.
– Мам, по-моему, с папой что-то не то, – произнесла Кэти.
Голос дочери звучал откуда-то издалека, с маленького солнечного круга в самом верху глубокого колодца, в который он падал. Джордж внимательно смотрел на спинку кресла, отчаянно стараясь представить, что сидит в собственной гостиной. Но каждые несколько минут слышал зловещий перезвон и видел красные огоньки справа на переборке, сообщающие экипажу, что пилот сражается с какими-то роковыми неисправностями. Не то чтобы он не мог говорить, просто слова доносились как будто из другого мира, о котором он имел самое смутное представление. А тут еще Джейми выглянул в иллюминатор и оповестил:
– По-моему, у нас отвалилось крыло.
– Когда ты уже повзрослеешь, – прошипела Джин.
А Джордж просто почувствовал, как свистит ветер в образовавшейся дыре, и бесполезная груда металла устремляется вниз. Даже месяц спустя он не мог спокойно смотреть на пролетающие самолеты. Это естественная реакция. Люди не созданы для того, чтобы запихивать их в жестянки и запускать в небо с помощью ракет.
Он поставил кирпич в противоположный угол и протянул над ними веревку, чтобы кладка шла ровно.
Это было невыносимо. Страх заставляет человека любой ценой избегать опасных ситуаций. Леопардов, крупных пауков, незнакомцев с копьями, переходящих через реку. Пусть другие сидят в жестянках, читая «Дейли экспресс», посасывая карамельки, словно едут в обычном автобусе.