Шанталь. Ход королевы

– Понимаю.

В то время, как пирующие продолжили усердно накачиваться трофейным спиртным, по знаку шотландца четверо его людей с обеих сторон подхватили его «трон» и понесли в помещение, которое он использовал как свои покои. Объединив усилия, мы перенесли его на большую дубовую кровать, не обращая внимания на сыпавшуюся в наш адрес брань испытывающего страдания мужчины. Он весь горел и дрожал как в лихорадке, что само по себе было не очень хорошим знаком, так как это могло означать, что в рану попала инфекция.

Велев вскипятить воды в котелке и найти чистую ткань для перевязки, я распорядилась засветить еще несколько свечей. В первую очередь нужно было снять старое полотно и осмотреть рану. Полив изрядным количеством алкоголя, дефицитом которого, к счастью, пираты не страдали, на свои руки, чтобы не занести дополнительной заразы во время осмотра, я разрезала рубашку на груди и осторожно приподняла пропитавшуюся кровью материю, обомлев при виде того, что оказалось под ней. Рана с рваными краями выглядела просто ужасно, ткани вокруг нее сильно покраснели и припухли, что только подтвердило мои подозрения относительно того, что раненому вовремя не был оказан должный уход.

Глубоко вздохнув и сделав для храбрости большой глоток из бутылки, я, сунув в рот шотландца кусок скрученной материи, велела парням держать его покрепче и, засучив рукава, принялась за работу…

Однажды, кажется, уже совсем в другой жизни я почти точно так же лечила одного преступника, и это принесло мне одни неприятности. Страшно представить, чем может закончиться для меня попытка вылечить этого человека?

Прошло не меньше часа, прежде чем я смогла выпрямиться и, разминая затекшую спину, с удовлетворением посмотреть на свою работу. Очищенная от грязи, гноя и сукровицы заштопанная рана все еще выглядела довольно жутковато, но по крайней мере уже не была столь опасной для жизни. К тому времени вернулся один из матросов, в спешном порядке отправленный на борт «Смерча» с запиской для Саида, у которого, как я знала, хранились запасы лекарственных трав на все случаи жизни. Приготовив отвар и строго-настрого велев насильно вливать его в глотку «рыжего» каждый час до самого рассвета, я нанесла на шов тонкий слой заживляющей мази, изготавливать которую научилась еще в детстве у монахинь, и перебинтовала рану, для чего мне вновь понадобилась помощь королевских телохранителей, для удобства бережно приподнявших своего господина.

Дело было сделано. Теперь оставалось дождаться утра и убедиться, что все худшее осталось позади. Не желая возвращаться в общий зал, где все мне напоминало о недавних жутких событиях, я решила провести ночь тут же, в комнате, свернувшись клубочком в углу возле выложенного из песчаника камина, где меня и застал рассвет.

Проснулась я от стойкого ощущения, что за мной наблюдают. Распахнув глаза, встретилась с внимательным взглядом ярко-голубых глаз, изучающе уставившихся на меня.

К утру огонь в камине почти погас. Поеживаясь от бодрящей прохлады, я заставила себя встать, с трудом распрямляя затекшие за ночь члены. Подойдя к кровати, на которой полулежал раненый, не спускающий с меня глаз, я хозяйским жестом пощупала его лоб, с удовлетворением отметив, что температура спала. Но когда я потянулась к повязке, его рука неожиданно накрыла мою:

– Я обязан тебе жизнью… Чего ты хочешь взамен?

Сглотнув, я огляделась по сторонам, только сейчас обратив внимание на то, что в комнате кроме нас никого не было.

– Где твои люди? Этим бездельникам было велено не отходить от тебя ни на шаг…

– Я отпустил их. Хотел поговорить с тобой без свидетелей.

«Ну вот, началось… Сейчас он по примеру Фонтаны назовет меня ангелом, а в следующую секунду решит заявить на меня свои права», – я с тоской посмотрела на острый нож, лежащий на столе. Может быть, покончить с ним сразу, а не ждать, когда он придет в себя и обретет былую силу?

Но что-то в глазах шотландца меня остановило, а когда он вновь заговорил, все встало на свои места.

– Ты похожа на Мейгрид, мою маленькую сестренку… Она тоже играм с сестрами предпочитала упражняться с мечом. Она была… – судорожно вздохнув, Ангус повернул голову к окну, стараясь скрыть заблестевшие от подступившей влаги глаза.

Так странно… Этот человек-гора, который не проронил ни слезинки, пока я очищала его рану и накладывала швы, теперь готов был заплакать при упоминании о сестре.

– Ты сказал «была»? Она умерла?

– Не знаю, – кулаком вытерев глаза, мужчина повернулся ко мне. – Я не видел свою семью уже двадцать семь лет… Может, и умерла.

– Так долго? – удивилась я, присаживаясь на краешек постели. – Но почему?

– Знаешь, для той, кто сама увиливает от ответа, ты задаешь слишком много вопросов, – он вновь накрыл мою руку своей удивительно теплой ладонью. – Ты могла бы воспользоваться своим особым правом и захватить власть на острове, а вместо этого предпочла побороться за жизнь незнакомого бандита, который при первой же возможности постарается избавиться от ненужной соперницы. Поэтому я спрошу еще раз: чего ты хочешь получить взамен?

– Не поверишь, но ничего из того, что бы ты мог мне дать, – грустно улыбнулась я в ответ. – Ни деньги, ни власть никогда не интересовали меня, хотя все это я могла бы иметь по праву рождения. Все, ради чего я живу, – месть чудовищу, жестоко расправившемуся с моими родителями и вот уже много лет преследующему меня саму. И пока он жив, не видать мне покоя до конца своих дней.

Я ожидала, что он посмеется надо мной, а вместо этого мужчина похлопал по постели рядом с собой и сказал:

– Ну-ка, садись поближе и начни с самого начала…

Я не собиралась вдаваться ни в какие подробности, а вместо этого не сдержалась и рассказала незнакомому человеку все без утайки, чувствуя, как увесистый камень, вот уже столько времени лежащий на моей душе, потихоньку скатывается вниз, освобождая ее от неимоверной тяжести.

– Теперь ты знаешь все. – Немного подумав, я развязала узел и, сняв с шеи злосчастную «марку», протянула ему: – Вот, возьми ее себе, если хочешь. Она мне досталась случайно, и, говоря по совести, я не имею на нее никакого права.

– Ты ошибаешься, девочка, – нарушил молчание Ангус, ни разу не перебив меня во время повествования. – Если чему-то и научила меня моя долгая непутевая жизнь, то только тому, что нет в ней места для случайностей. И если с кем-то из нас что-либо происходит, то только потому, что именно так по замыслу Господа нашего все и должно быть.

– Должно быть? Бред! Я не желаю править разбойниками и бандитами, я лишь хочу вернуть себе Боравию и занять принадлежащее мне по праву рождения место.

– Допустим, – поморщился Ангус, с видом мученика отхлебнув травяного настоя, поднесенного к его рту, – Боравия – все, что тебе нужно. Но, как ты собираешься возвращать ее себе? Как я понял из твоего рассказа, у этого… как его… твоего генерала есть собственная многочисленная, а главное, хорошо обученная армия; есть несколько кораблей, а столица надежно укреплена высокими крепостными стенами и защищена со всех сторон пушками. Каким же образом ты, желторотая трясогузка, собираешься с ним сражаться? При помощи кучки забитых роялистов с булавками вместо настоящего оружия? Не смеши мои седины! Чтобы получить свою ненаглядную Боравию, тебе придется собрать собственную армию, во много превосходящую армию противника. Он владеет кораблями? Ха! Ты создашь целый флот, такой, какой шутя сможет захватить весь мир, а не то что какую-то крошечную точку на карте. Враги будут трепетать при одном только упоминании твоего имени, которое будут произносить не иначе как шепотом и с постоянной оглядкой. То, что ты оказалась на острове и предотвратила покушение на мою жизнь, вовсе не случайность. Так было предрешено. Я давно ищу достойного преемника, и, кажется, я его наконец нашел в твоем лице. Ну же, соглашайся, – он плюнул в ладонь и протянул ее мне, предлагая скрепить соглашение.

Я задумалась. Шотландец был прав, без собственных армии и флота надеяться на победу не представляется возможным. Выходит, выбора, как ни крути, у меня все равно нет.