Страница 17 из 39
— Я, конечно, рада, но уже соскучилась по тебе, доченька, — сказала Антонина Евгеньевна. — Но если надо, то я понимаю.
— Как сестренка? Ей уже лучше?
— Как сказать… Сейчас Рая находится на лечении.
— Что говорят врачи? Все будет хорошо?
— Конечно, моя птичка! Все у нас будет отлично! — как можно веселее ответила женщина. — Ева, мне показалось, что у тебя грустный голос.
— Мама, тебе показалось, — сказала Ева, — это все усталость.
— Твой парень тебя ждет?
— Да, конечно. Ты не волнуйся за меня, мама, все нормально. Надеюсь, что скоро увидимся. Передавай Рае большой привет, скажи, что я ее люблю, а то я звонила вчера, а она не брала трубку.
— Наверное, была на процедурах и оставила мобильник в палате. Ты береги себя, птичка!
— Хорошо, мама! — ответила Ева.
Глава 18
Слабость Ева почувствовала еще на гастролях в Европе, но не придала этому значения, приняв недомогание за усталость. Отпуск в январе прошел незаметно. Ей казалось, что она успела отдохнуть, но по приезде в Японию почувствовала себя нехорошо.
«Это все из-за перемены климата, воды и специфической японской кухни», — размышляла она в первые дни.
Время шло, а ей становилось все хуже. Ева изо всех сил держалась на сцене, чтобы не сорвать представление, а после него едва не валилась от усталости. Ее мучили постоянные головные боли, частая тошнота, переходящая в рвоту. Коллеги советовали ей лучше питаться, но у Евы вовсе не было аппетита — она заставляла себя есть, чтобы сил хватило на очередное выступление.
Она скучала по Дмитрию, несмотря на то, что при последнем их свидании была унижена его родителями. Обида осталась, но любовь была выше всего, и она отвечала на его звонки по скайпу. Когда Еве было совсем плохо и на нее находила апатия, она не отвечала парню по нескольку дней.
Впервые за последние полтора месяца Ева была радостной, потому что труппа наконец-то возвращалась с гастролей домой. Ей даже казалось, что недомогание отступило и все уже хорошо, но как только девушка переступила порог квартиры, у нее началась сильная рвота. Когда в рвотной массе Ева заметила примеси крови, она не на шутку встревожилась и вызвала скорую. Ее госпитализировали и назначили обследование.
Почти неделя ушла на то, чтобы врачи поставили неутешительный диагноз, который шокировал Еву.
— Что со мной, доктор? — поинтересовалась она на очередном обходе.
— Вам предстоит задержаться у нас, — уклончиво ответил он.
— Это я уже поняла. Какой у меня диагноз?
— Не из приятных — у вас цирроз печени.
Это было как удар обухом по голове. Ева не сразу нашлась что сказать.
— Цирроз?! Откуда?! Я же не употребляю спиртное!
— Цирроз может быть не только у пьющих людей, — заметил доктор. — Причины заболевания могут быть и другие.
— Например?
— Болезни желчных путей, неправильное питание и многое другое, — сказал доктор. — Ваша задача — лечиться, а наша — установить причину и вылечить вас. Договорились?
Уже в первые дни полноценного лечения Ева поняла, что нужно много денег. У нее были запасы, к тому же она получила оплату за гастроли и была спокойна, что денег хватит на серьезное лечение.
Ева позвонила матери и солгала, что продлили гастроли.
«Мама не будет уточнять в театре», — решила она.
Раиса болела, и мать находилась с ней рядом, поэтому Ева решила не волновать ее лишний раз. Оставалось дать знать Дмитрию, что она задерживается. Он сказал, что ложь во благо — это мерзко, но сейчас такой обман был необходим, и в этом Ева не сомневалась. Ей не хотелось, чтобы парень жалел ее и видел в таком неприглядном виде. Вечером она взяла ноутбук, вышла в холл, где было много комнатных цветов, и, сев на диванчик, позвонила Дмитрию по скайпу.
— Это надолго? — поинтересовался он, услышав, что Ева задержится на гастролях.
— Пока на месяц, — соврала Ева.
Она была сама себе отвратительна, но так было надо.
— Выходит, это до середины апреля? — уточнил он.
— Да, примерно так.
— А как же наша договоренность? Двадцатого апреля мы собрались подавать заявление, — напомнил Дмитрий. — Не забыла?
— Я все помню, милый.
— Ты не передумала, моя любовь?
— Я приду, — пообещала Ева. — В любом случае приду, прибегу, прилечу, даже если с неба посыплются на землю камни.
По мобильнику Ева не могла звонить Дмитрию и матери — они бы сразу увидели, что она не в Японии. Тогда она пошла на хитрость и скрыла свой номер. Это была маленькая хитрость во благо, хотя от этого Еве самой было неприятно.
Пролечившись в отделении пару недель, она почувствовала себя не лучше, а, напротив, даже хуже. Ева поговорила с лечащим доктором, и он подтвердил, что ее состояние не улучшилось, оно резко ухудшается.
— У вас цирроз неясной этиологии, — сказал ей доктор, — возможно, поэтому лечение неэффективно.
— Что это значит?
— Нам не удалось определить причину заболевания.
— Что мне делать дальше? — дрогнувшим голосом спросила Ева.
— Если есть финансовая возможность, то могу посоветовать хорошую частную клинику.
Ева согласилась. Она созвонилась с клиникой, получила эпикриз и вскоре покинула стены лечебного заведения.
В частной клинике условия были комфортнее, но и цены на обследование и лечение значительно выше. Врач сказал, что ей предстоит длительное лечение. Ева прикинула, что оплачивать жилье в то время, когда она будет находиться в клинике, нет смысла. Она вернула хозяйке ключи и освободила квартиру, а свои личные вещи сдала в камеру хранения на вокзале — так было дешевле. Ева написала заявление на увольнение и отвезла его в театр. Ей не хотелось, чтобы коллеги видели ее в таком виде, поэтому она оставила заявление у Людмилы Михайловны.
— Но зачем?! — удивилась женщина. — Побудешь на больничном, поправишь свое здоровье и выйдешь на работу.
— Так надо, — улыбнулась Ева.
Взяв такси, она вернулась в клинику, чтобы продолжить лечение.
Глава 19
Антонина Евгеньевна несколько дней находилась в палате возле Раи, потом уезжала домой, чтобы помыться, приготовить поесть и помочь Василию по хозяйству. Когда женщина приехала в очередной раз в село, она застала у зятя его соседку Галю.
— Вы ничего такого не подумайте, — сразу затарахтела Галина. — Вася — мой давний друг и сосед, я прихожу ему помочь.
— Я и не думаю, — недовольно произнесла Антонина Евгеньевна, искоса взглянув на пустую бутылку вина под столом. — Небось, коров доишь?
— Да-да! И подою, и покормлю!
— И в постель Васю уложишь?
— Ну что вы такое говорите?!
— Говорю то, что думаю, — вздохнула Антонина Евгеньевна. — Или за задницу он тебя лапал в знак благодарности?
— Да он просто пошутил!
— Я так и поняла. Галя, имей совесть, Рая в больнице, а ты уже тут как тут.
Антонина Евгеньевна понимала, что мужчины, особенно такие, как Василий, долго без женщины сидеть не будут. Ее дочь была тяжело больна, а Василий ни разу не поехал навестить ее в больнице. Когда Антонина Евгеньевна намекнула ему, что надо бы Раю проведать, он сказал:
— Вы же с ней там, помогаете… А мне что делать в больнице?
— Ты ведь перед Богом дал слово быть рядом со своей женой и в радости, и в горе, — напомнила женщина.
— А я что? Я Раю не брошу!
Раису отпустили домой на недельку, и Антонина Евгеньевна вызвала такси — дочь была так слаба, что еле передвигала ноги. Когда женщины вышли из здания больницы, чтобы подождать такси, Антонине Евгеньевне показалось, что в машину садится ее младшая дочь Ева. Она была почти уверена, что это была именно Ева, и ее рука потянулась к мобильнику.
— Что такое, мама? — спросила Рая, заметив замешательство матери.
«Этого не может быть, я просто сильно устала», — подумала женщина и ответила:
— Да нет, все в порядке, доченька!