Долина забвения

— Он правда здесь похоронен? — спросила Флора.

Я кивнула и вспомнила, как падали комья земли на шкаф, из которого сделали гроб для Эдварда. Во мне вновь проснулись горестные чувства: Эдвард, как ты мог меня оставить?!

Флора провела пальцами по фиалкам и закрыла глаза.

— Я хочу почувствовать, как он держит меня на руках.

Я представила, как Эдвард качает малышку Флору, как он зачарованно смотрит на нее, успокаивает, говорит ей, что она чистая и нетронутая.

Флора и моя мать гостили у нас месяц. За несколько дней до их отъезда я снова ощутила, что ее отрывают от меня.

— Ты должна навестить нас в Сан-Франциско, — сказала мать. — У тебя есть свидетельство о рождении на фамилию Даннер, в котором говорится, что ты американская гражданка. Я могу помочь тебе раздобыть его. Хотя, возможно, ты не доверишь мне еще одну попытку.

— Но мы не сможем сделать визу для Верного. Тысячи жителей Китая хотят уехать, и консульство знает, что они не вернутся. Я не могу оставить Верного одного, — сказала я. — Он не сможет позаботиться о себе.

Я не сказала им, что Верный уже заставил меня пообещать ему, что я не уеду без него. Он боялся, что меня будет тянуть в Америку — ведь теперь я обрела там и мать, и дочь. Он сказал, что когда люди уезжают в Америку, они очень долго не возвращаются.

— После войны мы приедем к вам вместе с Верным, — сказала я матери. — Или ты вернешься и возьмешь с собой Флору. Мы можем подняться на ту же гору, куда мы ходили с Эдвардом, или поехать в Гонконг и Кантон, где я никогда не была. Мы можем побывать там вместе.

Мать сочувственно посмотрела на меня. Она знала, что я хочу снова увидеться с Флорой.

— Посмотрим, что я смогу сделать, — она сжала мне руку.

Через три дня Верный, Волшебная Горлянка и я стояли на причале с Флорой и матерью. Сколько времени пройдет до того момента, как мы снова встретимся? Как долго продлится война? Какие еще катастрофы могут произойти в будущем, и когда я опять смогу их увидеть? Что, если я не увижу Флору еще десять или пятнадцать лет? Что, если мать умрет и не напишет мне очередное письмо? Они снова покидали меня. Слишком быстро пробежало время!

Волшебная Горлянка сунула Флоре в руки большой пакет с засахаренными орехами. Она готовила их последние два дня.

— Твоя дочь выглядит в точности как ты в этом возрасте, — сказала Волшебная Горлянка. Она говорила это почти каждый день со времени приезда Флоры. — Я часто задаюсь вопросом, что бы произошло, если бы кто-нибудь спас тебя и ты уехала бы к матери. Я бы тогда осталась одна. Конечно, я бы хотела, чтобы тебя спасли, но тогда…

Она прижала ко рту кулак, чтобы не расплакаться.

— Я смотрю, как она уезжает, и мне кажется, что это уезжаешь ты.

Флора обняла ее и на китайском поблагодарила за ее заботу в те годы, когда она была маленькой.

— У нее доброе сердце, — сказал мне Верный по-китайски. — Оно досталось ей от тебя. Трех с половиной лет хватило, чтобы ей это передать. Она дочь, которая могла бы родиться у нас. Я буду скучать по своей дочери.

Он заставил Флору пообещать, что как только она прибудет в Сан-Франциско, сразу отправит нам телеграмму, чтобы мы знали, что она в безопасности.

А потом настала пора прощаться. Флора подошла ко мне и произнесла странно натянутым голосом:

— Я знаю, что мы скоро встретимся. И мы будем часто писать друг другу.

Я подумала, что она смягчилась по отношению ко мне, но потом осознала, что это не так: она бы не смогла так скоро уехать! Мне хотелось провести с ней больше времени. На меня нахлынул страх, и я задрожала.

Она взяла мои ладони в свои руки:

— Но на этот раз ведь не так тяжело, правда? Я уезжаю, но я вернусь.

Она обняла меня за шею, прижалась и прошептала:

— Как я звала тебя, когда была маленькой и когда они забирали меня у тебя? Мама? Правда? Я же права? Я нашла тебя, мама. Я больше никогда тебя не потеряю. Моя мама вернулась из воспоминаний, и малышка Флора тоже вернулась к тебе.

В ответ я прошептала, что люблю ее. И это было все, что я могла сказать.

— Больше никаких страданий, — сказала она. Потом поцеловала меня в щеку и отстранилась. — У тебя снова это личико на подбородке.

Она ткнула в него, а потом начала его тереть, пока я не рассмеялась.

— Нам больше не нужно бояться, — сказала она и снова поцеловала в щеку. — Я люблю тебя, мама.

Они с матерью пошли к трапу. Флора три раза оборачивалась и махала нам, а мы махали ей в ответ. Я смотрела, как они поднимаются, и на самом верху они с матерью снова нам помахали. Мы неистово махали им вслед, пока Флора не опустила руку. Она стояла неподвижно и смотрела на меня. А потом они с матерью прошли дальше и скрылись из виду.

Я вспомнила тот день, когда собиралась отплыть из Шанхая в Сан-Франциско. Моя мать должна была дождаться меня, но не дождалась. Она должна была вернуться, но не вернулась. Жизнь в Америке, предназначенная мне, уплыла без меня, и с того дня я больше не знала, кто я такая.

Бессонными ночами, когда я больше не могла выносить тяжесть жизни, я думала о том корабле и представляла, что я на его борту. Я спасена! Я была единственным пассажиром судна и стояла на корме, наблюдая, как исчезает из виду Шанхай, — девочка-американка в платье-матроске, девственница-куртизанка в шелковом жакете с воротником-стойкой, американская вдова, по щекам которой струятся слезы, и китайская жена с подбитым глазом. Сотни образов из разных периодов моей жизни сгрудились на палубе и смотрели на Шанхай. Но корабль не вышел из гавани, и мне пришлось сойти на землю, чтобы каждое утро заново начинать свою жизнь.

Я снова представляла себя той девочкой в платье-матроске. Я стою на корме корабля, который направляется в Америку, где я буду жить с матерью в Сан-Франциско. Я вырасту в прекрасном доме, буду спать в комнате с ярко-желтыми стенами и окном, за которым растет дуб. А другое окно выходит на море. Из этого окна я смогу увидеть в бесконечной дали город на другом конце моря, порт рядом с рекой Хуанпу, где я стою вместе с Волшебной Горлянкой, Эдвардом, Верным, моей матерью и малышкой Флорой и машу рукой девочке в платье-матроске, наблюдая, как медленно удаляется корабль. Я продолжаю махать, пока он не исчезает из виду.

БЛАГОДАРНОСТИ

Все восемь лет, в течение которых я писала эту книгу, меня поддерживали многие друзья и родные. В последующие годы я постараюсь воздать им сторицей за доброту.

За то, что я все еще жива, а моя история увидела свет, хочу сказать спасибо моему мужу Луи де Маттею, который поддерживал меня в моем добровольном заточении и приносил завтраки, обеды и ужины прямо на рабочий стол, к которому я была прикована дедлайном. Моему агенту Сэнди Дейкстре, которая в очередной раз уберегла меня от неверных шагов и лишних забот и позволила со спокойной душой писать книгу. Молли Джайлз, моей постоянной первой читательнице, которая подмечала мои ошибки и терпеливо подталкивала меня к результату мудрыми советами. Если бы я следовала им с самого начала…

За сведения о культуре и за фотографии куртизанок Шанхая на рубеже веков я очень благодарна трем людям, которые в бесчисленных электронных письмах делились со мной результатами своих исследований. Спасибо вам, Гейл Хершаттер (The Gender of Memory), Кэтрин Йе (Shanghai Love) и Джоан Джадж (The Precious Raft of History). Я приношу свои извинения за все искажения, которые мое воображение могло внести в вашу работу.

За помощь в исследовании обстановки и окружения, в которых разворачивается действие романа, я благодарю Нэнси Берлинер, бывшего куратора отдела китайской истории музея Пибоди в Эссексе, с помощью которой нам с Луи удалось стать на время обитателями четырехсотлетнего особняка в деревне Хуанцунь. Моя сестра Джиндо (Тина Энг) помогла нам добраться до деревни железнодорожным и автомобильным транспортом, выбрав наилучший маршрут. Из-за того что несколько дней мне пришлось говорить только на китайском, мои языковые навыки настолько улучшились, что я понимала большую часть рассказанных нам семейных легенд, обязательных для каждого романа. Моя компаньонка в этом путешествии Лиза Си не испугалась холода, который встретил нас вопреки отличному прогнозу погоды, и вместе со мной упивалась историческими деталями и человеческими драмами. Она также щедро настояла на том, чтобы я взяла название деревенского пруда для своей книги, хотя «Лунный Пруд» стало бы идеальным названием для деревни в ее собственном романе. Сесилия Дин совместно с проектом «Инь Юй Тан» помогла мне со всесторонним изучением истории деревни Хуанцунь, старого дома, улиц Старого Туньси в Хуаншань и Желтой горы.