Невеста для полковника

Отвлечь.

Кусать девушку Громову не улыбалось. Убивать тоже не вариант. Бить – как-то не мужски. Едой, как енота, не переключишь. Значит, нужно подключить более сильный инструмент. А какой у человека самый сильный инстинкт? Правильно, половой.

Ну, самый сильный после инстинкта выживания.

Поэтому Громов, будучи сильнее физически, решил воспользоваться своим преимуществом, но ни на секунду не забывая про содержание полароидных снимков.

Одним рывком мужчина подхватил Варвару за ягодицы и усадил за прямо на стол. Захват тонких женских запястий и фиксация их положения, из которого нельзя самостоятельно вывернуться.

Как прекрасна домашняя, одежда, открывающая доступ к нужным точкам, думал Громов, отыскивая точку на пояснице и надавливая на неё.

И завершающий штрих – долгий поцелуй, запускающий выработку окситоцина.

Есть такая наука, филематология, изучающая те самые поцелуи. Так вот она утверждает, что в губах приблизительно десять тысяч нервных окончаний, а значит не воздействовать на нервную систему поцелуй не может. Более того, вместе с жарким прикосновением к губам и языку, Варваре перепадёт не менее восьмидесяти миллионов различных микробов, что вызовет ответ иммунитета, и даже немного мужского тестостерона, повысив её либидо. И это уже не говоря об увеличившемся артериальном давлении и бешено бьющемся сердце. Конечно, только в том случае, если симпатия взаимна. А тот робкое прикосновение в его кабинете прямо говорило об этом.

Одним словом, Громов собрался банально поменять приоритет. Хотя наверно можно было и успокоительное вколоть. Или охрану позвать. Или… В этот момент Антон Игоревич был вынужден признаться сам себе, – где-то на задворках подсознания – что хотел сделать это давно. Ещё когда первый раз увидел её симпатичную задницу, хотя никогда не был тем, про которого говорят «трахает, всё что движется». Когда она дерзила ему при всех, а ведь такого ни одна из его женщин себе не позволяла. Когда примерял на неё с десяток вечерних платьев перед рестораном, хотя его женщины занимались этим самостоятельно. Когда…

Звонкий удар и боль, растекающаяся по скуле.

– Ах ты кобель!

Громов отлетел в сторону, но на ногах устоял.

– Пошёл вон! – кричала раскрасневшаяся Варвара.

Девушка стояла в одних спортивных брюках и прикрывала руками голую грудь. Когда только успел, мелькнула удивлённая мысль в голове полковника и тут же была вытеснена осознанием того, что цели он добился.

Вот только удовольствия он не чувствовал.

– Всего хорошего, Варвара Ярополковна, – ледяным тоном ответил Громов. – Жду завтра в шесть утра на построении.

И хлопнув дверью, вышел. Варвара долго смотрела ему вслед, потом оглянулась в поисках енота. Тот сидел на кровати и закрывал глаза лапками, словно выражая своё отношение к происходящему.

– Б……, …… …… …………, – пробормотала девушка, забыв про то, кем она уже давно перестала быть. – Ватрушечка, милый, что я пропустила?

Глава 22 (прошлое)

В полутёмном зале собралось около четырёх десятков мужчин с опытом, который мог бы легко разместиться не меньше чем на двадцати страницах машинописного теста, но вынужденный оставаться не задокументированным в силу широко известного в узких кругах статуса «совершенно секретно».

Отряд специального назначения в полном составе внимательно слушал полковника Громова, находящегося не в самом лучшем расположении духа.

– Я думаю, всем присутствующим известно, что это такое.

На экране позади Антона Игоревича появился символ, который рисовал и пытался затоптать енот с почти королевским именем. Девятки были прорисованы литературной гарнитурой, используемой в книгах советского периода, линия овала меняла свою толщину несколько раз на всем своём протяжении.

– И я думаю, все прекрасно помнят это фиаско в хронике нашей практически безупречной работы, – он обвёл взглядом сослуживцев.

– Да уж, звездопад был ещё тот, – промолвил мужчина в первом ряду, имея ввиду полетевшие звёзды с погонов высших чинов. – Антох, у нас трое новеньких, просвети, а то руководство не известило о чём речь пойдёт.

Громов кивнул.

– Сведений об организации, носящей нелепое название «Тридевятое царство», мало. Настолько мало, что мы не могли отследить не то, что основателей, но даже шестёрок, с течение нескольких лет. А когда получалось напасть на след, то он всегда приводил к трупу. Всегда. Нам не удалось задержать ни одного, подчеркну – ни одного, живого члена «Тридевятого царства». Последний раз, когда мы столкнулись с организацией, стал главным и пока единственным провалом группы.

Слайд позади полковника сменился. На фотографии высилась гора уже неживой органики, в народе именуемой просто расчленёнкой.

– Это то, что они не успели уничтожить, – прокомментировал Громов. – Можно сказать, что в тот раз мы «успели» и застали этот анатомический импрессионизм во всей его художественной прелести.

Большая часть присутствующих была вынуждена согласиться с аналогией. Буйство оттенков в своём разнообразии впечатляли и заставляли вглядываться, и уже только после внимательного рассматривания «обнажали» истинную сущность деталей изображения.

– Единственное, что объединяет данные объекты, – он указал на гору трупов, – наличие искусственных частей организма.

– Протезы? – протянул кто-то вопросительно.

– Не только. Внутренние органы, кости, глаза, в общем всё, что можно заменить в случае поломки. Подобные свалки останков жизнедеятельности находили по всей стране, и даже в некоторых дружественных государствах.

– Напомните цели организации, – в последнем ряду поднялся молодой паренек лет двадцати трёх, очевидно новенький.

В комнате наступила тишина, пока её не прервал холодный голос полковника.

– Они не известны, – ответил он.

– Рабочие версии? – не унимался парень.

– Ни одна не подтвердилась. Более того, более года назад следы деятельности «Тридевятого царства» исчезли. Вообще. Словно испарилась сама организация. Признаюсь, несмотря на очевидный провал нашей работы, я был рад, что они исчезли. Как и многие из присутствующих здесь.

Полковник обвёл всех взглядом.

– Я понимаю, что работать при данном объёме информации практически невозможно. Но есть все основания, что «Тридевятое царство» воскресло.

– Какие именно основания? – снова мужчина в первом ряду.

– Сегодня на поверхности мне повезло столкнуться с животным, не обитающим в данной местности. Даже если предположить, что мимо проезжал бродячий цирк с экзотикой на борту, или что наши доблестные зоологи умудрились пропустить енотов-полоскунов в нашем лесу, и всё равно это не объясняет подобного.

Громов запустил следующий слайд. Видеоизображение с камеры, установленной в комнате Савиной, демонстрировало бурную работу животного по зарисовке символа. Секунда и картинка застыла, поймав в кадр Варвару, с ужасом смотревшую на девятки.

– Свидетель? – встрепенулся всё тот же мужчина с первого ряда. – Она тоже с ними связана?

«К сожалению, скорее всего да», подумал Громов, но вслух произнёс другое:

– Нет. Девушка присматривает за животным.

– Хотелось бы побеседовать, – хмыкнул мужчина, глядя на Варвару, – с… животным.

– Костя, – предупреждающе произнёс Громов. – Ещё один такой взгляд в её сторону, и ближайшие две недели будешь беседовать только с животными. Она пилот программы симбионтов и вряд ли тебя порадует.

– А если вежливо?

– Павлик, покажи Константину Ильичу вежливого Солнцева.

На экране вспыхнула запись из лекционного зала с расстроенной Варварой и согнувшимся от удара по колокольчикам Солнцева.

– Однако…, – протянул мужчина, восхищённо рассматривая девушку и к неудовольствию Громова, совершенно не потеряв к ней интерес. – Как говоришь эту красу зовут?

– А так и зовут, Варвара-краса длинная коса, – и невольно вспомнил то, что произошло дальше.

Он видел подобное всего один раз, да и то в записи. На ней запрограммированный на выполнение определённого действия человек пытался выйти из комнаты не открывая дверь. Раз за разом он бился головой о неё, терпел поражение, обливаясь кровью. Но боль была так же «отключена» исследователями и не чувствовалась испытуемым. Вывести человека из этого состояния стандартной командой не удалось. Он успокоился лишь после разряда тока в четыре тысячи вольт из дефибриллятора.