Страница 57 из 64
Я вздыхаю, а потом сажусь за компьютер. Взглянув на изображение Ноэля Сента, показываю ему средний палец.
— Хрен тебе, а не «Эдж». Мудак.
***
Он обещал зайти после работы. Я закрываю дверь, вздыхаю и смотрю на свои вещи. Почти все, что я люблю, находится в пределах этих стен.
Мне ничего не грозит, верно?
Берег кажется немного каменистым, но вряд это перевернет мою лодку.
Я хватаю ноутбук и иду в свою комнату. Это мой ребенок. Это единственное, что я возьму в случае пожара. Именно ему я открываю душу — моему ноутбуку. И именно он мне отвечает.
Это все, что мне нужно для работы, правда. Он может кормить меня и кормить мою мать, пока у меня есть желание.
Я могу покинуть «Эдж», потому что пока у меня есть ноутбук, у меня все еще есть надежда.
Но Сент жаждет крови из-за меня
Во время ожидания своего мужчины, я ищу информацию о борьбе за мою компанию.
В социальных сетях тишина. Но пара статей, опубликованных вчера и сегодня, бросаются мне в глаза.
«Акции «М4» упали более чем на 5% после закрытия торгов.
Акционеры избавляются от собственности после того, как Сент решил инвестировать в нефтяную скважину Тахо Рота. Это не единственное неудачное деловое решение, которое он принял за последний квартал.
Слухи о вступлении в тендерную войну за «Эдж» привели к тому, что акции упали еще на несколько пунктов.
По данным источников, главный исполнительный директор M4 Малкольм Сент не в себе после связи с редактором Рейчел Ливингстон, которая совсем недавно разоблачила всеми любимого магната в статье для местного журнала...»
Я щелкаю по ссылкам и смотрю на изображения. На одном мы вместе ужинаем. На другой он садится в свою машину. На следующей он посреди группы людей выглядит отстраненным и каким-то... одиноким. Задумчивым.
Ей-богу, во всех статьях о нем в интернете мало где говорится, насколько Сент щедр. Почему об этом никто не пишет? А если пишет, то только плохое? Каково это, быть человеком, которого постоянно осуждают? Быть кем-то, кто не может не видеть искаженные отражения самого себя, выставленные средствами массовой информации. Видит ли он себя таким, каким его видят СМИ? Или каким видят другие люди?
Малкольм Сент, о котором вы слышите в новостях, безрассуден и настойчив, он не спасет бизнес близкого друга. Сент из этих статей не стал бы покупать живопись, чтобы поддержать дело, в которое я верила, он не пришел бы в мой лагерь. Сент, нарисованный СМИ, не предложил бы мне работу, просто чтобы держать меня подальше от кого-то, кто, как он знает, может причинить мне вред.
Сент из СМИ — могущественная легенда, но мой парень — таинственный, вызывающий дрожь мужчина, которого я хочу узнать, а затем залечить все его раны поцелуями.
Я думаю о его отце. Как же расстроен был Сент, пытаясь перетащить меня из «Эдж» в «М4». Внезапно я понимаю его позицию.
Хочу ли я, чтобы мой парень был в опасности? Просто зная, что «М4» принимает удар из-за каких-то якобы плохих деловых решений — отчасти из-за меня, — я хочу утешить Сента. Хочу взять свои жалкие сбережения в тысячу долларов и купить три акции «М4», которые могу себе позволить, просто чтобы показать ему, что я в него верю .
Мне хочется услышать его заверения, что он не бросает свои с трудом заработанные деньги на безнадежное дело ради мести своему отцу, ради отмщения за меня, ради спасения моих коллег.
Его много о чем просят, желая использовать. Я хочу, чтобы он знал, что все, чего я хочу, — это его поддержки и его любви. Ему не нужно спасать всех, чтобы доказать мне свою правоту. Ему больше не нужно ничего доказывать отцу. Он — Малкольм Кайл Престон Логан Сент, энергичный, неумолимый и амбициозный, в десять раз более могущественный, чем любой другой человек в Чикаго. Он способен построить тысячу «Эджей» с нуля, а его отец может отправиться прямиком в ад.
***
Когда Малкольм поздно приходит ко мне домой, я бросаюсь к нему и за руку веду в свою комнату, пока Джина смотрит телевизор.
— Я видела его сегодня. Ноэля, — говорю я, инстинктивно зная, что он захочет выяснить каждую деталь нашей встречи.
Когда его зеленые глаза вспыхивают, брови нависают над глазами, и он открывает рот, я поднимаю пальцы и прижимаю их к его губам
— Он вышел из лифта прежде, чем я успела войти. Сказал лишь, что тебе не выиграть. Вот и все. Судя по тому, что я о нем слышала, он любит оскорблять окружающих.
Все еще хмурясь, он берет меня за запястье.
— Он ходил в «Эдж». — Его голос низкий и убийственный.
Я киваю, переплетая наши пальцы в надежде его успокоить.
— Вероятно, встречался с Кларками.
— Забавно, — бросает он с прекрасно сдерживаемым гневом, — потому что Кларки готовы целовать мне ноги за то, что я начал ценовую войну.
— Но им нужен второй покупатель, чтобы цена выросла, не так ли? — говорю я.
Он сбрасывает пиджак и подходит к угловому креслу, бросает его на подлокотник, прежде чем развязать и снять галстук.
— Даже без всякой гарантии, что ты останешься, эгоизм моего отца и рядом не стоит с моим. Он не хочет, чтобы я победил. — Его губы кривятся, как будто он наслаждается борьбой.
Малкольм засовывает галстук в карман пиджака и смотрит на меня в своей белой рубашке, как будто проверяя, все ли со мной в порядке. Мое сердце трепещет, когда я добавляю:
— Ты пытаешься купить «Эдж».
— «М4» пытается.
— «М4» твой, Сент. Зачем тебе «Эдж»? Почему?
— Я покупаю не «Эдж». Я делаю ставку на тебя.
Все мое тело отзывается шоком и наслаждением от его слов и нежного выражения на его лице. Я опускаю взгляд.
— Мне больно думать, что ты делаешь это ради меня.
— Не говори так. Ты даже не представляешь, что сделала для меня ты.
Одной рукой он обхватывает мое лицо, а другой нежно приобнимает мою шею сзади. Его глаза, прикрытые ресницами, подобны полыхающим кинжалам истины, безжалостности и преданности.
— Понимаешь, на что я готов ради тебя? — В его голосе появляется хрипота, когда он обводит мой подбородок большим пальцем. — Ты — единственный мой рай, Рейчел. — Он смотрит мне в глаза. — А если бы ты была адом, я бы грешил всю свою жизнь, лишь бы остаться с тобой. — Его взгляд секунду напряженный, а в следующую он улыбается мне, изучая мое лицо. — Я бы убил за это... ушко. — Он сжимает его большим и указательным пальцами и игриво дергает. Тогда я наконец улыбаюсь, и его лицо снова становится серьезным, а голос — низким и гладким, как сталь. — Мой отец не тронет тебя, Рейчел. Он не будет играть с тобой, угрожать тебе, даже дышать на тебя.
— Сент, — протестую я, — я не хочу, чтобы он задевал тебя за живое.
Как будто происходящее было обычным делом, он сбрасывает ботинки, устраивается на моей кровати в рубашке и брюках и раскрывает объятия. Я падаю в них.
— Хочешь, я куплю тебе «Эдж»? — внезапно спрашивает он.
— Что?
Обожемой! Сент не мог такое сказать!
Но сказал. Он сказал.
— Ты... — Я прочищаю горло, стряхивая оцепенение. — Ты как-то сказал, что не желаешь тратить деньги впустую. Что ты не веришь в «Эдж».
— Но я верю в тебя. — Он смотрит на меня. — Я торгуюсь не за себя. Я либо возвращаю тебе твой журнал, либо высасываю из демона, который породил меня, все до последней капли за то, что он посмел попытаться поиграть с тобой. — В его глазах появляется безжалостный блеск, а голос становится хриплым. — Я не отступлю, если ты того хочешь, до тех пор, пока не сломлю его и пока «Эдж» не станет твоим. Ты сможешь делать с ним все, что захочешь. — Он изучает мое лицо в тишине, ожидая одобрения. Его глаза не упускают ни одной детали. — Ты хочешь «Эдж»?
Я изо всех сил стараюсь контролировать свои эмоции, потому что почувствовала себя загнанной в тупик его щедростью.