Адам и Ева

- Конечно, посмею! - Адам выглядел ошарашенным. Теперь в его глазах блеснула слеза, - Как тебе могло такое в голову прийти? Ты же знаешь меня. Знаешь как никто. Конечно, ты имела право негодовать из-за моего исчезновения, но я никак не ожидал, что ты окрестишь меня убийцей.

- Ты хочешь сказать, что поэтому ты меня не убил? Потому что ты не убийца и не имеешь отношения к смерти всех тех невинных людей? – Это выглядело логичным объяснением, но все остальное теряло смысл. Если вдруг это действительно так.

- Почему я не убил тебя? – Адам уже плакал и смеялся одновременно. – Иди сюда, дурочка, - он обхватил Еву рукой за плечи, прижал к себе, и прошептал ей на ухо, - Потому что я тебя любил, и потому что у меня не было повода тебя убивать. Я никого не убивал.

В ее висок впилась его щетина мокрая от слез. Ева снова разревелась пуще прежнего. От растерянности, от полного непонимания происходящего и от радости… Потому что она уже начинала ему верить. А в этом и может состоять долгожданное избавление для нее. Но если он говорит правду, то должно последовать логичное объяснение. Ева вдруг испугалась, что не дождется его и вопросительно посмотрела на Адама, немного отстранившись.

- Ты ведь понимаешь, что я не могу поверить тебе на слово, после всего, что я передумала и пережила за эти годы.

Адам устроился напротив нее, не отпуская ее рук. Вытер слезы рукавом и заговорил.

- Тебе не понравится кое-что из того, что я скажу. Но раз уж судьба свела нас, я буду откровенен до конца. Тем более это как раз и является основной причиной того, почему я пропал из твоей жизни.

- Адам, - Ева нетерпеливо сжала его руку, побуждая переходить к сути. Хотя ей и было безумно сложно сосредоточиться сейчас, чувствуя его прикосновения, глядя ему в глаза. У нее кружилась голова. Но она хладнокровно выслушает его, а затем, проанализировав полученную информацию, примет решение, верить или нет. Но уже сейчас, глядя на него, она понимала, что история про Адама-убийцу это несусветный бред каким-то немыслимым образом, сгенерированный в ее голове.

- Борьбе с террором, с этой чумой, раковой опухолью нашего времени я посвятил всю свою сознательную жизнь, - начал Адам, - Но я был слишком молод, чтобы пресечь на корню это явление, хоть и начало оно зарождаться на земле, где я вырос. Пик террора пришелся на время войны, и к тому времени эта схема была уже четко налажена. Тем не менее, мне удалось пресечь деятельность нескольких террористических коалиций. Но множились они быстрее, чем мне и моим сподвижникам удавалось их подавить. Еще быстрее они распускали свои щупальца к местам назначения – к объектам обитания мирных граждан, которые они намеревались поразить. И именно там, на чужой земле, где они формируют временные штабы для организации непосредственно теракта, они становятся более уязвимы. Конечно, имело смысл бросить все силы на ликвидацию очага распространения этой чумы, но за это время от рук «оперившихся птенцов» выпущенных из их учебных центров, пострадало бы много невинных людей. Так и пришлось разрываться. Добывать информацию о направлении отрядов в определенный пункт и отправляться туда для их обезвреживания. И, конечно, самой основной стратегической целью злоумышленников стала Москва. Туда я и перебрался много лет назад, чтобы по максимуму контролировать ситуацию на месте. Когда мне удалось более или менее обезопасить город, они перекинули свои отряды на другие регионы. Пришлось суетиться. В итоге оборона ослабла, и как следствие – самолет во Внуково. Нужно было снова мобилизовать все свои рабочие контакты по Москве. Заказчика этого теракта удалось обезвредить.

- Но этим все же не ограничилось, - констатировала Ева, мысленно подбираясь к следующей трагедии, в метро.

Адам посмотрел на нее с особой тревогой, выпустил ее руки из своих и сильно сжал кулаки. Ева отнесла напряжение по поводу этого теракта на счет того, что он стал переломным в их отношениях. Именно после него Ева навесила на Адама ярлык убийцы. А по численности жертв он значительно уступал крушению самолета, о котором Адам говорил намного спокойнее.

- Я продолжал перехватывать и рассекречивать группировки по всей Москве. Ди я перехватил перед самым терактом, буквально приволок к себе в квартиру и запер там, потому что она проговорилась мне про вторую смертницу. Мне нужно было остановить ее, я не успел ничего больше придумать, кроме как запереть Ди у себя. Это были сумасшедшие дни, я забыл про свой день рождения, про нашу с тобой договоренность, забыл, что у тебя есть дубликат ключей.

Теперь и Ева напряглась. Вот он момент истины. Именно из-за очевидной связи с Ди, Ева сделала решающий вывод насчет Адама. Оказывается, вот кем была девушка в бело-сером одеянии с птичьим лицом. Не сестрой, не невестой, не сообщницей, она была заложницей в квартире Адама. И тут у Евы перед глазами потемнело от предчувствия страшного открытия.

Адам заметил перемену в ее лице и опустил глаза.

Едва шевеля губами, Ева проговорила:

- Я выпустила ее.

Адам промолчал и отвел взгляд в сторону моря. На нее он не взглянул. Зыбкая надежда на то, что ее предположения ошибочны, растаяли как дым.

- И ты возненавидел меня, - констатировала Ева.

- Я не мог тогда тебе об этом сказать, но и быть с тобой после этого тоже больше не мог, - отозвался Адам, по-прежнему не глядя на нее.