Адам и Ева

После этих слов Ева ощутила уже знакомое чувство сдавленности в горле. Но в этот раз она не позволила своему организму лишить ее контроля над собой. Глубоко дыша, она приходила к новому пугающему осознанию – а не было ли в планах у Адама завербовать ее, Еву? Влюбить он ее влюбил и одному дьяволу известно, какие еще методы воздействия были у него в арсенале. В конце концов, он мог бы использовать метод запугивания или шантажа, о которым только что говорил Матвей. Ева вдруг живо представила, что была в нескольких шагах от того, чтобы появиться в каком-нибудь общественном месте в поясе шахидки.

- Ева, все в порядке? Ты такая бледная, – даже не смотря на то, что язык у Матвея уже заплетался, а глаз коснулась пьяная поволока, изменения в образе Евы от него не ускользнули, - Ты сама-то глотни, на вот.

Ева потянулась к стакану, который пододвинул к ней Матвей, и сделала большой глоток. А все ли с ней действительно в порядке? Почему она до сих пор молчит? Может быть, механизм вербовки уже был запущен: она еще не надела пояс, но уже которую неделю утаивает информацию, заставляя себя поверить, что информация эта ничего не стоит. Но так ли это на самом деле? Кто дал ей право определять ценность имеющихся у нее знаний? Она имела непосредственный контакт со смертницей, она в лицо знает организатора массовых терактов, ей известно как минимум два или три места, где тот мог оставить какие-то улики. И все это время она молчала! Ну а самое ужасное заключается в том, что Адам знал, что Ева не проговорится и, выходит, что он до сих пор не тронул ее именно поэтому? Как же он так все просчитал? Но сейчас она сломает систему. Возможно, еще не поздно найти применение ее знаниям. Она все расскажет Матвею и докажет в первую очередь самой себе, что еще не успела превратиться в зомбированную куклу.

- Матвей, послушай меня внимательно.

Ева встала, и Матвей поднялся вслед за ней, едва заметно пошатнувшись. Взглянув на него и на бутылку, Ева с досадой поморщилась – он слишком много выпил. Ну, ничего, либо сейчас либо никогда.

- Что такое, моя радость? Я удовлетворил твое любопытство?

- Да, теперь я тебе скажу кое-что.

- Ну-ну?

Резкие перемены в поведении Матвея совсем не радовали Еву. Она замялась.

- А, я, кажется, понял. Твой любовничек!

Ева оцепенела, но посмотрела на него с надеждой: неужели он так проницателен и сейчас избавит ее от необходимости делать роковое признание?

- Он же бросил тебя? Зачем ты у меня сейчас все это выспрашиваешь? Это же только предлог? Изголодалась по мужским ласкам? Хочешь меня? Так и скажи! Ведь еще со школы хочешь!

Говоря это, Матвей надвигался на нее, ослабляя галстук на шее. От ужаса Ева не могла вымолвить ни слова и только пятилась назад. Матвей обхватил ее локоть и потянул к себе.

- Мы никому ничего не скажем. Мы же с тобой умеем хранить тайны, - подмигнул он с ехидной ухмылкой.

Задыхаясь от возмущения, Ева с размаха залепила Матвею звонкую пощечину и спешно удалилась в свою комнату.

Операция была безнадежно провалена. В первую очередь Ева была раздосадована именно этим: увлекшись повествованием Матвея, она позволила ему напиться до беспамятства, прекрасно зная, как быстро он впадает в неадекватное состояние после употребления спиртного. Шок от его последней выходки отошел на второй план по сравнению с чувством сожаления от несостоявшегося признания. Но и от его абсурдных посягательств тоже было не по себе. Она знала, что Матвей не последует за ней и не предпримет повторной попытки соблазнить лучшую подругу своей жены, но трещина, недавно возникшая на гладкой тверди их многолетней дружбы разверзлась еще шире, оголяя бездонную непроглядную черноту где-то там внизу.