Страница 143 из 146
* * *
Когда я выбралась на поверхность, известного мне мира больше не существовало. Гористые и лесистые склоны покрыли снега и льды. Прозрачно-голубые небеса заволокла тьма, и ни единого луча света от звезды, луны или солнца не пробивалось сквозь тяжёлую хмурую завесу чёрных туч. Земля погрузилась во мрак, и только далёкие всполохи огня да пугающие отражения на заснеженной обледенелой земле позволяли различать хоть что-то. Вокруг осталось три цвета: чёрный – цвет каменных обломков, мёртвой почвы и давящего свода над головой; белый – цвет снега и льда, подмявших под себя всё живое; и красный – цвет огня и крови, пропитавшей погибающий мир. После гнетущей тишины пещеры звуки обрушились на меня, смутили и оглушили: из-под земли раздавался зловещий яростный лай, должно быть, принадлежавший страшному псу Гарму, слышались крики, и стоны, и топот копыт, и ржание лошадей, и звон мечей, и грохот обрушивающихся скал, и жалобный скрип корней и кроны Иггдрасиля. Зажав уши руками, я упала на колени.
Я не знала, что мне делать, куда идти. Я была одна в огромном незнакомом мире, ставшим чуждым и ещё более опасным, чем в дни моей юности. Но я осталась жива, а потому, свыкнувшись с происходящим, поднялась на ноги и двинулась на звук сражения, дрожа от холода, не чувствуя рук. Долгое время я брела по колено в снегу, не замёрзнув насмерть лишь благодаря своему божественному происхождению; возможно, прошёл не один день. На пути мне попадались трупы и сожжённые поселения. Кричала, в муках умирая, какая-то молодая знатная женщина. Я не помнила себя всё это время. Сердце замёрзло, остановилось, и я не испытывала никаких человеческих чувств: ни жалости, ни сострадания. Как-то раз мне встретились несколько конных всадников, может быть, людей. Один из них толкнул меня боком жеребца, и я упала грудью в снег.
В чувство меня привёл жуткий скрежет, точно разверзлась земля, и оглушительный протяжный вой, которому вторил яростный лай, уже мне знакомый. Я догадалась, кому – единственному – мог принадлежать тот жуткий вой, хоть никогда не слышала его прежде. Громадный волк Фенрир – сын Локи – освободился от своих оков подобно отцу, чтобы вместе с ним пойти против воинства Асгарда и Мидгарда. Значит, близился час конца. Я поднялась снова, снова побрела, с трудом переставляя одеревеневшие ноги туда, куда звала и вела сила, неведомая мне самой. Был ли это зов сердца, интуиции или предназначения? Я не знала, и в моей печальной жизни больше не осталось цели, а потому я слепо следовала этому неясному, но непреодолимому призыву.
Земля дрожала под ногами, и яркие всполохи огня возникали у горизонта всё чаще, а значит, войско Муспельхейма вступило на земли Мидгарда. Мои предположения подтвердил долгий заунывный звук рога – это Хеймдалль трубил в Гьяллархорн, собирая эйнхериев в Вальхалле. Час настал. При этой мысли я испытала смутное удовольствие, и уголки побелевших губ дрогнули в намёке на улыбку. Ветер принёс издалека до боли знакомый хохот, и сердце моё встрепенулось, давая силы двигаться к цели. Миновала едва ли пара часов, как над моей головой раздался страшный грохот, похожий на сотни одновременных раскатов грома, что-то ослепительно вспыхнуло, и небеса пересекла длинная алая полоса, словно свежая кровоточащая рана. Я замерла, поражённая, воздав глаза к небу, когда нечто очень острое вонзилось мне в щёку. Вскрикнув от боли и неожиданности, я схватилась за лицо и вытащила из короткой ссадины разноцветный осколок, сиявший всеми цветами радуги. Биврёст пал под напором вражеского войска.
Биврёст пал! Могли ли беспечные боги Асгарда когда-нибудь представить подобное?! Я зажала небольшой осколок в ладони, стёрла дорожку крови со щеки и направилась дальше, превозмогая слабость и изнуряющий холод. Мне не пришлось идти долго, поскольку ужасающий удар вновь поразил землю, заставив меня упасть в снег. Приподнявшись на руках, я увидела огромную волну, поднявшуюся выше деревьев, выше пиков гор и обрушившуюся, чтобы смыть всё на своём пути. Не окажись я на противоположной стороне, где столь угодливо заточили нас верховные боги, уже была бы мертва. Из Мирового моря восстал второй сын Локи – опоясывавший мир змей Йормунганд – его огромные очертания возвышались над землёй и чётко виднелись даже на фоне небесной мглы. Я содрогнулась и поспешила подняться на ноги, боясь опоздать, хотя и сама не знала, куда так торопилась.
Помню, как пустошь, наконец, прекратилась, и я была вынуждена войти в густой тёмный лес, пролегавший на моём пути. В конце чащобы раздавились крики и звуки жаркой битвы. Не до конца осознавая, что делаю, я направилась прямо к их источнику. Однако к тому моменту, когда я сумела продраться сквозь заросли, изорвавшие мне остатки платья и исцарапавшие руки и лицо, осталось лишь выжженное пепелище. Меня встречали обугленные кони и трупы огненных великанов в горящих латах, а среди них… Тела Ньёрда и его сына Фрейра, прекрасной воительницы Фрейи и многих других ванов, их соратников и подчинённых. Я шла мимо них, обходя останки, – маленькая богиня, пережившая не только мучения, но и своих мучителей.
Минуя доброго властелина морей – одного из немногих, к кому я ещё могла испытать сострадание, поскольку Ньёрд не пожелал принять участие в расправе над богом огня, я остановилась, чтобы проститься с ним. Присев на колени, сложила руки погибшего воина на груди и в ладони вложила тяжёлый меч. Что-то сверкнуло в отблесках небесного огня, когда я уже собиралась уйти, привлекая внимание. Подвеска из горного хрусталя, так похожего на лёд с горных вершин, треснувшая и окроплённая кровью. Она показалась мне смутно знакомой. Где же я могла прежде видеть её? Почему её вид рождал во мне гнев и отторжение?.. И я вспомнила.