Страница 60 из 62
- Дууура. Да о ком ты заботишься, Криста? О стаде? – с изумлением спросил Дэниц. – Или мою душу, никак, спасать решила? Даже и не пытайся. Ненавижу спасение! Вот теперь попробуй, опровергни, что человеком ты стала в большей степени, чем прежде. Даже и силы, наверное, не соберёшь воедино. Али ты боишься меня?
- Не боюсь, Дэниц, и никогда не боялась. И силы соберу, не сомневайся! А теперь – бежим, довольно трёпа. Вперёд, в пролом!
И они выскочили на предрассветный лужок, по которому метались чёрно-алые блики, и побежали зигзагами, словно солдаты под артобстрелом, и непонятно было, кто кого тащит – воинственный Дэниц несгибаемую сестрицу, или миролюбивая Криста – лукавого братца. Грянул одинокий выстрел, и следом зацокали, заскакали пули. Только наторелым в гражданских войнах Дэницу и Кристе не составило труда добежать до массива густого колючего кустарника – всё же их пока ещё боялись, боялись приблизиться, лишь издалека потрясали руками и слали редкие выстрелы – откуда в маленьком городке возьмёшь такое количество хорошего серебра на пули? Не в каждом же доме едят на столовом серебре, или теплят свечи в старинных канделябрах в серебряных завитках.
Они ухнули в колючий кустарник, словно в омут – с головой, и, не останавливаясь, продолжали продираться, оставляя на колючках окровавленные клочья одежды и кожи. Вот только тогда и ринулись за ними в погоню, когда набежало довольно форы.
- Куда теперь? – Глаза Дэница мало-помалу стали различать расплывчатые силуэты, хотя их по-прежнему немилосердно жгло, веки вздулись пузырями, а ресницы уже не могли защитить глазные яблоки.
- Подальше от посёлка. Нам бы на шоссе попасть. Ты здесь колесил, ты знаешь район?
- Просёлок на юго-западе, это точно.
- На юго-запад нельзя, там наверняка засада. А что на северо-востоке?
- А хуй его знает, бугры и канавы, а я не люблю задницу отбивать, мне скорость больше по кайфу…
- В балках отсидеться можно, укрыться. Давай туда…
Они скорректировали направление. Но то ли Дэниц путал, то ли боль в глазах мешала ему сосредоточиться, но кустарники и хилое ровное редколесье не кончались, почва под ногами продолжала оставаться мягкой и пружинящей. Они то шли, то бежали в полной темноте, туда, где казалось безопаснее и просторнее – затеряться, выйти на другой населённый пункт, а там – и на дорогу. И не решались задержаться, чтобы передохнуть, а просто переходили на шаг. И постоянно слышали за собою на одном и том же расстоянии отдалённый гул погони, редкие выстрелы, улюлюканье, превратившиеся в унылый фон. Потом к ним присоединился оголтелый собачий лай, и вот этот-то неприятный звук, в отличие от прочих, близился с немалой скоростью.
- Там – собаки! – вскрикнула Криста.
- Боишься? – в голосе Дэница прорезалось нечто, похожее на жалость. – Не бойся, я с собаками просто обхожусь. По-собачьи. У меня с ними особые счёты. Увидишь – это они меня испугаются.
- Да нет, не то чтобы боюсь. Неприятно. Хотя у меня к ним счёта нет.
Вдруг под ногой у Кристы хлюпнула вода, и она вскрикнула.
- Что? – вскинулся Дэниц. – Ножки промочила?
Криста наклонилась и понюхала землю: - Торфяники, Дэниц, мы на торфяниках!
- И что с того?
- Они же нас на болото гонят, Дэниц! Чувствуешь – запах особенный? Я-то всё думала, чем это пахнет? Так ведь болотной жижей! Не удалось сжечь, так утопят, – сказала Криста с внезапным прозрением. – Разве ты не знал, что в той стороне, сразу за лугом, за кустарниками этими - болота начинаются торфяные? А за ними – приток Маузды.
- Я по болотам на байке не гоняю, - огрызнулся Дэниц. – Потом, торфяники – ещё не значит, болота. По торфяникам люди ходят, сюда скот забредает. Пройдём и мы.