Затмение

С трудом поборов в себе изумление от Ларисиного рассказа, я поспешила вернуться в изолятор. Еще не до конца поверив в то, что услышала, я старалась абстрагироваться от всей этой истории. Сейчас было важно не привлечь внимания недоброжелателей, в коих, по Ларочкиным словам, превратились почти все базисты. Если бы я не видела Виталика, то мне точно бы показалось, что Лариса бредит. Однако, если сопоставить факты, то все, что она рассказала, было единственным объяснением происходящего. В том, что мы все живые, из плоти и крови, у меня сомнений уже не оставалось. Поэтому версия о потустороннем мире отпадала.

Едва я успела занять исходное положение на отведенной мне койке в изоляторе, хлопнула входная дверь на первом этаже корпуса. По лестнице застучали торопливые шаги.

Я чертыхнулась про себя. У меня даже не было времени продумать стратегию дальнейшего поведения. Тем, как я, судя по всему, удачно ответила на каверзные вопросы Виталика, я была обязана лишь временно затуманенному рассудку. Теперь же мне следовало придерживаться той же линии поведения, руководствуясь холодным расчетом и Лариными наставлениями.

Вообразив, что внутри меня пустота, и уставившись в потолок, я прислушалась.

– Тебе не следовало оставлять ее одну, – раздался за дверью голос Жданова.

– Прошу прощения, но она не вызвала у меня никаких подозрений. К тому же она еще слишком слаба. А вы просили поставить вас в известность, как только Маргарита придет в себя, – железным тоном парировал Виталик.

– Ладно. Подожди меня тут. Я ее сам осмотрю.

Дверь со скрипом распахнулась, и я краем глаза увидела знакомый высокий силуэт. На смену темным одеяниям, которым Влад отдавал предпочтение в последние годы, пришли светлые пастельные тона. Светло-розовая рубашка выглядывала из-под небесно-голубого медицинского халата. Хотя Влад и не был врачом по образованию, но, благодаря навыкам, приобретенным в подземных лабораториях базы, и медикам, которые в них трудились, он без сомнения мог бы претендовать на звание доктора медицинских наук. Поэтому, его сегодняшний наряд был вполне оправдан.

Он медленно приблизился к моей койке и присел на стул. Долго оглядывал меня с головы до ног с серьезным задумчивым видом. Наконец, тяжело вздохнув, слегка коснулся моего плеча и плавным движением провел кончиками пальцев до самого запястья, ненадолго останавливаясь в тех местах, где у меня были ссадины и ушибы. Все тем же боковым зрением я увидела, как он нахмурил брови, из-за чего лицо его приобрело еще более озабоченный вид. Затем он провел ладонью по моим волосам, как будто поглаживая по голове, а свободной рукой обхватил мою ладонь и прильнул к ней своей щекой.

Вот он момент истины. Жданов никогда не терял интереса ко мне. С самого моего появления на базе. Если не раньше. Он с завидным терпением ждал того дня, когда воплотит в жизнь свой план и превратит всех базистов, включая меня, в безвольных зомби. Вот каков был его расчет. Вот почему ни разу после моего твердого отказа сблизиться с ним он не предпринял ни одной подобной попытки. Влад с самого начала знал, что все будет так, как он решит. И он не прогадал. Хоть я и не зомби, но он дотрагивается до меня, бесцеремонно поглаживает мою руку, а я лежу и смотрю в потолок, подобно тряпичной кукле, не смея его остановить.

В этот момент я подумала о том, что пока у меня все же есть выбор. Я могла бы рассекретить себя прямо сейчас, и тогда меня, скорее всего, отправили бы в заточение ко всем, кто сумел избежать Затмения, в том числе и к Жану. Но гарантии, что события разовьются именно таким образом, не было никакой. А даже если бы я и воссоединилась с Жаном – пусть именно этого я хотела сейчас больше всего на свете, – что мы могли бы сделать против Жданова, находясь в неволе? Ничего. Только дожидаться, пока он найдет способ подчинить себе и нас. Если же я все-таки продержусь и не вызову подозрений у Влада, то у меня будет хотя бы шанс вникнуть в то, что произошло, разведать обстановку и понять, какую участь Жданов уготовил заключенным. Поэтому второй вариант поведения по-прежнему оставался единственно верным.

Сначала меня насторожило, что Влад долго не пытался заговорить со мной. Но вскоре я поняла, что эти его телодвижения в мою сторону и были проверкой лучше любых слов. Будь я прежней, немедленно запротестовала бы и остановила его. Моя же невозмутимость в этот момент была лучшим доказательством, что я попала под действие Затмения.

Однако Владу этого, похоже, показалось мало.

‍