Страница 13 из 87
Мы сидели за столиком на открытой веранде большого уютного кафе и разговаривали, причем, больше всех говорила именно я. Немца постарше звали Вальтером, он так и велел к нему обращаться, а спросить его отчество постеснялась.
Может, у них так принято - просто по именам. Хотя он выглядит много старше меня и говорить ему просто "Вальтер" было неловко, тем более, я совершенно не собиралась к нему как-либо обращаться, меня больше занимал Франц.
А что касается психованного Блондина, то он сначала тоже сидел с нами за столом, поглядывая на меня исподлобья, а когда зашел разговор про шпионов, то презрительно дернул верхней губой и чуть ли не оскалился.
Да по мне ты хоть зарычи - тебя не существует. Тебя уже давным давно нет для того времени, откуда я родом. Ты - нуль, музейная голограмма, исторический артефакт! Так чего же мне бояться чокнутой голограммы по имени Отто?
Вальтер - тот, хотя бы ведет себя спокойно, культурно. Франц - вообще чудесный мальчик, у нас с ним нашлось множество тем для разговоров. Франц прочитал массу замечательных приключенческих книг, конечно, что же еще делать, если ты прикован к постели. Отто почти не общается со своим подопечным, я уже поняла, вот сейчас курит на углу и снова смотрит на меня с непонятной злостью.
И тут, разглядывая его в профиль, я вспомнила на кого он похож - это же молодой Василий Лановой в роли капитана Грея, только бы шляпу вместо фуражки и лицо подобрее, а так... тот же точеный аристократический лик, отрешенное выражение на благородных чертах... тонкие, сурово сжатые губы и тоска... невыносимая боль и тоска в светлых глазах. Все-таки Отто странный.
Из раздумий о Блондине меня вывел голос Вальтера:
— Тот поляк, что был с вами в машине, он ваш - родственник?
— Да… очень дальний. Но других знакомых в Польше у меня нет, хотя Стефан мне не очень рад, придется задержаться у него, «на несколько месяцев». И еще неприятность, у меня украли чемоданчик со всеми вещами, а там были и документы. Господин Барановский переживает по этому поводу, утверждает, что меня примут за шпионку.
Вальтер сдержанно улыбнулся:
— Могу вас заверить фройляйн, с документами у шпионов обычно полный порядок. А вот ваше великолепное знание языка может кого-то насторожить.
— Я ведь уже объясняла, моя учительница была этническая немка, ее предки жили в Поволжье, а потом были сосланы в Сибирь.
— Как сосланы? За что?
Хватило же ума поднять такую неловкую тему! Пришлось выкручиваться:
— Это случилось еще при царе, кажется, я не знаю нюансов. Но у нас в классе было две немецких фамилии: Шульце и Греб. Мы дружили, общались, ходили друг к другу в гости. Никаких разногласий, нам всего хватало. И я с удовольствием учила немецкий, наверно, у меня призвание к языкам.
Господи! Неужели я еще должна перед ним оправдываться, выглядит как форменное кокетство, аж самой противно до зубовного скрежета. Я переключилась на Франца:
— Скажи, а как называется кораблик, что тебе сделал Отто?
Глаза мальчика загорелись, он немедленно ожил и раскрыл мне все свои планы:
— Я еще думаю об этом! Я хотел назвать его «Арабелла», как у капитана Блада или «Испаньола», как у Стивенсона. О, когда вырасту, непременно отправлюсь в плавание! И даже Грау возьму с собой, когда у него бывает хорошее настроение, он рассказывает всякие морские истории, - он их знает великое множество - про индейцев и пиратов! Я буду капитан, а Отто - первый помощник, мы уже решили.
— Я думаю, Франц, к тому времени, когда ты станешь капитаном - твой Отто превратится в одноногого Сильвера… - тихонько съязвила я.
— Не дождешься!
Блондин, оказывается, все слышал. Вальтер бросил на него пристальный взгляд, но промолчал. А я решила, что они больше похожи на родственников, чем на начальника и подчиненного. Францу, видимо, очень нравилась морская тема:
— Милая Ася, мы и тебя с собой возьмем в путешествие!
— Непременно, у меня настоящий нюх на клады, мы обязательно что-нибудь ценное с тобой откопаем «и кого-нибудь при этом закопаем...» Я посмотрела на Блондина с насмешкой, все происходящее вдруг стало мне напоминать спектакль, до того казалось нереальным.
Ну, скажите, как это возможно - готовиться ко дню Победы в Тюмени и очутиться Бог знает за сколько верст и дней в далеком прошлом? А, может, помимо знания языка я и другими полезными навыками обладаю, может, я теперь неуязвима и бессмертна?
Я посмотрела прямо на Вальтера и спросила:
— Как вы думаете, будет война?
На лице немца ни один мускул не дрогнул.
— Война? С кем?
— Нападет Германия на Советский Союз? Вы ведь уже всю Европу себе захапали, может, вам мало? Может, вы теперь хотите, как Наполеон, Москву покорить?
Повисло тяжелое молчание, я уже ничего не боялась, но меня отчего-то нервно подтрясывало. А потом я увидела, что глаза Блондина стали огромные как блюдца, и он на меня заорал:
— Чертова русская сука!
Мой язык ответил быстрее, чем я сама от себя могла ожидать:
— А ты… ты - пес бешеный немецкий! Тебя точно нельзя к детям подпускать!
— Твое счастье, что я не бью женщин!
— Что, не научили пока, да? Погоди, война еще не началась…
— Правильно говорил Ницше: «Идешь к женщине - не забудь плетку!»
— Ага! Верно. Чтоб она тебя могла ей отхлестать! Это Ницше еще Лу Саломе ответила, запрягая старого философа в повозку для фотоснимка.
— Хватит!
Вальтер поднялся и в упор строго глянул на Отто, я же отвернулась к побелевшему Францу.
— Ничего, ничего, не волнуйся - это репетиция сценки из одной книжки про разбойников… это… это из Шиллера. Я тебе объясню потом. У Отто отлично получается, хоть в кино снимай. К тому же он такой красавчик, главная роль обеспечена. А из тебя бы вышел шикарный Джим Хокинс из «Острова сокровищ», вот только научишься ходить…