Страница 188 из 199
И без того невдохновленное лицо сейчас и вовсе посуровело.
— Подробнее, – велел ей Ролан.
Брине не нравились столь резкие перемены.
— Не знаю, может это мне только причудилось, но…спиралька меня…укусила.
Нервно усмехнулась, тогда как Ролан веселия не разделил: он подался к ней, прищурился, словно говоря тем самым «То есть?»
— Ну да, – проговорила Брина, – будто электрошоком меня дернул. А затем камень исчез. Я его выронила, может, укатился под что-то.
— Не укатился.
Ролан встал — ее ладошке стало холодно.
— Не укатился? – переспросила Брина, озадаченная категоричностью Ролана. – Тогда куда он делся? Только не говори, что растворился в пространстве. Кстати, что это за камень? Он для чего-то предназначен? И есть ли у тебя еще такие, может, похожие?
— Нет, – ответил Ролан, подходя к не горящему камину. – В открытом доступе нет.
Ей не совсем понятен ответ.
— Так для чего они, эти камушки? И что значит «нет в открытом доступе»? То есть в магазин ты за ними не ходишь?
— Значит, не валяются, где попало. Убраны в надежное место.
— Тогда…как этот камушек оказался на твоем столе? Я ведь его видела, точно видела! – Она даже осязала его, проводила поверху пальцем. Да Брина пострадала из-за него: о чем здесь говорить?
— Я тебе верю, – смягчился Ролан, поворачиваясь к Брине лицом. Затем немного помолчал. – Это сакры, Знаки Предков, – проинформировал Ролан. – Знаки ferus.
Оу.
— Эти камушки? – уточнила Брина.
— Нет, знаки, что на них изображены. «Камушек» просто носитель. Основополагающим является выведенный на нем символ.
— Иии? – протянула Брина, ожидая дальнейших пояснений.
— И он вырубил тебя. – Ее пронзили взглядом. – Почти убил.
Вот тебе «белоснежный, красивый…».
Брина долго ничего не говорила: пыталась вникнуть, понять, оценить. Затем подняла руку — опустила, снова подняла и, дотронувшись до лба, стала медленно его массировать.
— Почти убил, – повторила Брина, еще не в состоянии переварить услышанное. – Но почему?
Ролан прищурился и неторопливо стал приближаться.
— Потому что ты ему не понравилась.
— Ясно, – сказала Брина. – Хотя нет, мне ничего не ясно. Как такое возможно? Это же камушек: простой никчемный камушек! Как он мог захотеть меня убить? То есть я понимаю, когда всякими магическими штучками оборудуете вы, ferus. Но чтобы какой-то камушек, сам по себе…
— Этот «какой-то камушек», – перебил грубо Ролан, останавливаясь перед Бриной, – разумный камушек. И этот разумный камушек инсценировал твою смерть, как от яда ferus. Ты умирала от яда ferus, при этом яда нашего не принимая.
— Я умирала? – переспросила Брина, начиная сознавать серьезность произошедшего.
Ей сделалось не по себе, проснулся притаившийся страх. Брина согласилась с самою собой, что «почти убил» и «ты умирала» звучат по-разному. Для нее уж очень по-разному, и во втором случае более зловеще. То есть «почти убил», значит, промазал: стрела хотела, но, ах, до нее не долетела. В то время как «умирала» — ей проткнули селезенку, и Брина истекала, несчастная, кровью. – Как же так, вот же она я, живая и невредимая!
— Ты почти умерла. – Ролан отстранился.
— Но…не умерла.
— Ты выжила.
— Как?
Ролан усмехнулся.
— Благодаря яду ferus.
— Ты что же, шутишь?
Она, очевидно, еще не отошла от эмоционального пробуждения, в особенности ото сна, который видела, а потому соображала слабо, поскольку никак не могла понять, что здесь вообще происходит?
Что здесь вообще происходит? Что за ненормальности рассказывает Ролан? Эти знаки, смерти, которые не смерти, яды, которые имитации. Он намеренно ее запутывал?
— Я ввел в тебя свой яд.
— Чего?! – воскликнула Брина и даже ноги с дивана спустила, готовая броситься разбираться к Ролану. Он…он это серьезно? – Ты же мог меня убить!
— Лишь ускорить процесс. – Ролан ходил туда-обратно перед камином.
— И…что? – Это все, что он скажет? Зачем он так поступил?