Страница 186 из 199
Девочка сидела на кровати: черные волосы, достигавшие талии, маленькие ножки, не достигавшие пола, голубое платье, закрывающее носочки.
Мужчина стоял перед зеркалом: светлые волосы, стянутые лентой, черный сюртук, облегавший талию, серые брюки ног не облегавшие, зато отражающиеся в том самом зеркале.
Брина сидела на кровати. Лисандр стоял перед зеркалом. И комната, грубовато-изящная, в наполнении мужских повседневных принадлежностей.
— Как ее имя? – спрашивала Брина, звеня мелодичным детским голосочком.
— Елена, – отвечал Лисандр, поправляя пластрон огненно-красного цвета, что, привлекая внимание яркостью расцветки, выглядывал из-под высокого темного воротника.
Продолжая покачивать как на качелях ногами, Брина бегло оглядывала комнату, стремясь уличить непогрешимого брата в проказах и скрытых им правонарушениях.
— Мне оно не нравится, – сказала Брина, беспечность которой не скрыла холодной неприязни.
Лисандр улыбнулся, что подхватилось отражением, и, блестя глазами, обернулся к Брине.
— У нее такие же темные волосы, как у тебя, – сказал ободряюще.
Только малышка лишь больше нахмурилась: поджала губы, свела домиком брови.
— Не приводи ее домой.
— Не буду, – заверил Лисандр.
— Ты никогда никого не приводил.
— И теперь не стану.
— Мама разозлится.
— Мама будет рада.
— Не приводи, – воспротивилась Брина, капризно надувая пухлые губки.
Лисандр засмеялся, мягко, искристо. Подошел, присел перед ней на корточки.
— Ты всегда будешь моей лисичкой. – Карие глаза искрились. – На первом месте.
— На первом месте?
— Конечно, – подтвердил Лисандр.
— Это как? – спросила Брина и, потянувшись, заправила брату прядь за ухо.
— Я всегда буду о тебе заботиться больше, чем о других.
— Больше, чем о других?
— Да, – сказал Лисандр. – И мы никогда с тобой не расстанемся. Как ты с этим платьем. – Он дернул рюшу на груди любимого платья Брины.
— Никогда? – удивилась Брина.
— Никогда, – повторил Лисандр.
— Но я устану от тебя! – воскликнула малышка, забавляя своей непосредственностью.
Лисандр усмехнулся, вгляделся в лазурные глазки.
— Тогда мне придется походить к Елене: пока ты будешь от меня отдыхать.
— Не ходи! – закричала Брина, наполняя комнату жалобным плачем. – Она некрасивая!
— Но ты ее не видела.
— Она…она все равно некрасивая, не ходи к ней, – простонала Брина и приластилась личиком к лицу Лисандра.
— Не ходить, говоришь?
— Не ходить! Я не устану от тебя, никогда не устану! – Она обняла его маленькими руками, а после плюхнулась на широкое плечо.
— Правда? – вопрошал Лисандр.
— Да. Я не устану! И никогда от тебя не уйду!
— Не уйдешь?
— Не уйду, не уйду, не уйду…
— Но он заберет тебя у меня.
— Кто? – Брина приподнялась и, округлив глаза, взглянула на Лисандра.
— Он, – сказал Лисандр и посмотрел за хрупкую спину.
Брина обернулась, не успев и подумать, и черный туман предстал перед глазами.
Малютка отшатнулась и, оказавшись на ногах, стала медленно отходить назад.
— Но я не хочу…
Она оглянулась: Лисандр взирал на Брину грустными глазами. Когда он успел отстраниться?
— Я боюсь, – сказала Брина, но брат молчал и тихо улыбался. – Я не хочу уходить, не хочу.
Брина снова посмотрела на темноту, но была теперь не маленькой Бриной, не пятилетней. Она была другой, повзрослевшей Бриной, которая следила за разворачивающейся сценкой со стороны, с удивлением и завороженным трепетом; той, что помнила эти мгновения. И пускай воспоминания были давними, и пускай с тех пор прошло много лет, Брина видела разговор как вчерашний, понимала каждый взгляд, каждый жест, интонации голоса, оттенки, вибрации, вплоть до значения каждой ужимки. Но не помнила только одного — притаившейся в комнате тени…