Страница 116 из 199
Четвертый день кряду она приходила в домашнюю библиотеку, чтобы найти необходимые материалы и, в случае удачи, забрать их с собой. Первые два дня, когда в библиотеке приходилось оставаться подолгу, поскольку поиски шли тяжело и неплодотворно, Брина изучала журналы прямо там, потому как сил и желания идти к себе, а затем возвращаться обратно, чтобы вернуть пропажу, не было. Спасибо, Лисандру, что не мешал ей. С того дня, как выгулял Брину в торговый центр, и убедился, что она более-менее в порядке, братец вновь превратился в гостя собственного дома, наверняка, предпочтя ему свой низкопробный клуб. Если и задерживался в стенах семейного особняка, то общению с сестрой предпочитал одиночество в своем личном кабинете на первом этаже. Доказательством тому, что Брину никто в библиотеке не тревожил, служили горы пыли, покрывшие полки шкафов и стеллажей: сюда не то, что Лисандр, домработницы редко захаживали.
А Брина только рада тому была, поскольку со спокойной душой могла заняться поисками сведений о ferus. У них дома хранилась только часть рукописей, посвященных врагам догмар: родители часто их рассматривали, изучали, упоминали цитаты в речах. Но учитывая, кем они были, эта часть должна была быть важной.
Информации нашла немного — с полдесятка книг и журналов. И во всех говорилось примерно одно и то же: какие же ferus монстры, мерзкие, чудовищные создания, расчетливые лицемеры-манипуляторы, готовые пойти на любые ухищрения, чтобы добиться собственных целей. Тогда как Брина рассчитывала на иного рода информацию. Ту, что вселит в нее надежду упоминанием на своих страницах достоинств и положительных характеристик ferus.
Но таковой не было. Ни единой строчки, ни единого слова.
Вот и книга, что лежала сейчас перед ней, очевидно, включающая последние, обновленные данные о ferus, существенно-новым содержанием от предыдущих материалов не отличалась. Брина пролистывала страницы, вычитывала все те же не обнадеживающие подробности жизни ferus, истории их злодеяний, мельком просматривала графические иллюстрации ни то животных, ни то демонических созданий, но утешения, отнюдь, не находила.
Брина захлопнула книгу. Что бы ни увидела, что бы ни вычитала на пыльных страницах, Брина не могла думать о Ролане плохо. Не могла. Образ мужчины, которого знала она сама, совсем не вязался с описаниями, в которые, с тупой навязчивостью, заставляли верить необъективные записи. Ролан был другим: да жестковатым, да скуповатым на эмоции, но он был человечным, — что ломало безнравственный образ ferus, созданный догмарами, — верным, внимательным, порою до безобразия трогательным. Сколько раз он ей помогал? Черт возьми, Ролан был правильным! Непозволительно правильным для ferus, что рядом с ним она, «хорошая» догмарка, чувствовала себя вселенским злом!
Она должна увидеть его снова: увидеть Ролана. Что он сейчас делает, как поживает? Скучает ли, вспоминает о ней? Или давно как поставил крест на Брине и продолжает жить своей размеренной жизнью?
Сколь долго она не включала телефон? Да и не желала того, боялась. Они не виделись почти полмесяца. А что, если…а что, если и не звонил ей больше? С тех самых пор, как раздавила — сама же, своими руками — остатки связи между ними?
Забросив книгу под подушку, Брина поднялась. Сейчас, пока не струсила. Нужно отправиться к Ролану сейчас. Сердце давно как рвалось к нему.
Не позволяя себе более задумываться над оправданностью своего поступка, Брина поспешила покинуть комнату.
***
Она стояла перед баром, таким же ярким и красивым как прежде. «Красная метка» – кричала горящая вывеска. Там, внутри Брина впервые увидела Ролана.
Со страшно колотящимся сердцем Брина вошла.
Народу было немного, несмотря на позднее время суток. Половина столиков, играя бликами под желтым светом лампочек, пустовали, так же как пустовала часть барных табуретов. А потому ей ничто не помешало увидеть Ролана, когда-то понятного, но теперь непостижимого и чужого.
В дальнем по диагонали углу, стоя к ней вполоборота, он разговаривал с мужчинами. Одним из них был Дей, с которым Брина однажды перекинулась парочкой фраз. А со вторым, зеленоглазым шатеном, с внимательно-цепким и умным взглядом, Брина знакома не была.
Виноватая и сильно взволнованная, Брина зашагала вперед, не спуская глаз с намагниченного профиля.
А Ролан обернулся, безошибочно точно уловив момент: взглянул на нее, глаза в глаза.
И без того готовое убиться, сердце остервенело. Мгновения, длившиеся вечность. Тело его застыло, в глазах — сосредоточенность. О чем он думал? О чем молчал?
Ролан осторожно, словно крадучись, двинулся к ней, не выпуская с объектива захватнического взгляда. Не в состоянии унять тревогу, смущенная и вконец издерганная, она и следила что за его приближением: за тем как огибал столы, отодвигал с дороги стулья, молча, точно, собранно.
И вот остановился перед Бриной. Напротив. В нескольких шагах.
Он изменился: больше прежнего впали щеки, немного отросли темно-русые волосы, сказав «Прощай» армейской стрижке, в покрасневших глазах, выражавших усталость, проросли паутинки сосудов.