Любит не любит

Но сегодня, вновь увидев ее номер на экране, мне стало не по себе. А когда Мария Антоновна сквозь слезы сообщила, что Макс попал в аварию и находится в больнице, у меня опустились руки.

- Я никогда не воспринимала тебя, Олеся, за что прошу прощения. Но сейчас, Максим в больнице с тяжелыми травмами! Пожалуйста, съезди к нему... Пожалуйста... Я постараюсь сама приехать как можно скорее... А пока не бросай его!!! Пожалуйста, дочка – слышалось из смартфона.

Она никогда раньше не называла меня так.

И у меня сердце сжалось от страха и боли. Да, мы с Максом уже не жили вместе, я почти получила документы о разводе... Но я прожила с этим человеком целых десять лет и не могла проигнорировать просьбу свекрови. Да даже если бы она не попросила, сама поехала бы к нему. Никаких подробностей она не знала, что с ним и в каком он сейчас состоянии.

Наконец, глаза ослепил дальний свет от фар, и ко мне подползла старенькая шестерка. За рулем сидел пожилой мужичок, весело подмигнул, потянулся и открыл переднюю дверь. Я сухо поблагодарила и села назад.

Пока ехали, перед глазами промелькнула вся наша семейная жизнь. И радости и горе... Я больше не злилась на него. Нет, у меня не было никакого желания попытаться сохранить брак и вернуться к нему!! Ни за что. Я просто сделала шаг вперед в своей жизни и простила его. Теперь, по-настоящему простила.

Не знаю, сколько времени потратила в дороге. Ехали мы со скоростью беременной черепахи. Наконец, я стояла перед центральным входом больницы.

Подойдя к регистратуре, дрожащим голосом спросила про Лебединского Максима. Меня хотели отправить домой, мотивируя предназначенными по таким случаям часами посещения. Я просила дать хоть какую-то информацию, но девушка лишь качала головой. Мимо проходил молодой парень в белом халате. Услышав наш разговор, сжалился надо мной, отозвав сторонку. Он оказался ассистентом лечащего врача моего пока еще мужа. Сказал, что Макс лежит в реанимации.  И, естественно, меня сейчас к нему не смогут пустить.

Возвращаться домой я не хотела. Увидела кофе аппарат и выпила три стаканчика эспрессо. Затем присела в приемной, облокотившись о стену. Кофе как-то странно подействовал, и через несколько минут я уснула. Проснулась, когда уже было светло, и меня теребил за плечо все тот же молодой ассистент, которого звали Константин. Он сообщил, что мужа перевели в общую палату, и что могу навестить его.

Я подскочила и, узнав номер палаты, побежала по длинному коридору. Вот она, сорок вторая. Протянув руку и взявшись за ручку двери, я на мгновение застыла. Что я ему скажу?... И как он отреагирует на меня? И стоит ли мне вообще идти? Не знаю почему, вдруг начала сомневаться. Дверь открылась и, чуть не врезавшись в меня, вышла медсестра. Извинившись, я заглянула внутрь и увидела его. Весь перебинтованный, Макс поймал мой взгляд и улыбнулся. Я закусила губу и вошла. В нос резко ударил запах спирта с примесью каких-то других медикаментов. Голубые стены, белые потолки, железные кровати... Я непроизвольно поморщилась. Один вид больничной обстановки навевает тревожные мысли и ощущения.

Макс лежал на кровати и улыбался.

- Привет... – нарушила неловкое молчание.

Точнее, неловким оно было с моей стороны. Он как будто ждал меня и нисколько не удивился моему появлению.

- Привет! – весело, насколько это вообще возможно в таком состоянии, отозвался Макс.

- Ну, как ты? Что произошло?...

- Рад тебя видеть!

Я глубоко вздохнула и присела. Только бы он не воспользовался моментом и не попытался меня вернуть! Не давил на жалость. Потому что это бы не помогло. Да, он не чужой мне! Но и не родной уже.

- Макс... Мне позвонила Мария Антоновна. Она скоро приедет к тебе. А пока, если нужна какая-то помощь, можешь рассчитывать на меня...

-Можешь просто побыть со мной? Здесь так тяжко лежать одному... Это так угнетает...

Я снова взглянула на мужа. Голова перебинтована, рука и нога в гипсе... Много ссадин, разбитая губа и отек щеки. Сердце сжалось, но я была безумно рада, что он остался жив.

***

Сегодня ко мне заезжал адвокат Олеси, привез документы на подпись. Я сжимал эти бумажки в папке, понимая, что теперь это точно конец. Назад уже ничего не вернешь. Я потерял свою жену. Навсегда. Несколько маленьких закорючек шариковой ручкой, и всё кончено. У меня больше нет семьи. На лбу выступили капли холодного пота. Я до последнего надеялся, что Леся одумается... Что не захочет разрушать то, что мы с ней так долго строили. Я привык к ней!!!! Привык, что она все терпит, все понимает, всегда рядом. И в мыслях не было, что однажды вот так останусь совсем один. В нашей квартире. Где все напоминает мне о ней.

Олеся так ни разу сюда больше и не приехала. В шкафу все еще лежат Кирюшины вещи, в коробке аккуратно сложены игрушки. Да и Леськиного много чего осталось. Многое, кроме домашнего уюта, который всегда встречал меня после работы. Приветливой улыбки моей хозяюшки, ароматного запаха обеда с кухни. Всё это отнимает у меня проклятая бумажка!!! Которую я обязан подписать.

Сейчас, как никогда, мне захотелось выпить. Я держался. Как мог, держался и пытался жить дальше после её ухода. И не терял надежды. Теперь и её не стало. И глоток виски не повредит. На улице было уже темно, в такое время крепкий алкоголь не продают. Но я знал, где работает очень милая женщина, не в силах отказать особо страждущим. Зазвонил телефон. Мама. Сбросил. Разговаривать с кем-то не было ни малейшего желания.